Шипение удава в глазах мексиканцев предвещало всегда большое несчастье и приводило их в ужас. Высшее божество мексиканцев, Витцлипутцли, изображается со змеей в правой руке, а в храмах и на алтарях этого идола, которому приносились человеческие жертвы, тоже находится изображение этой змеи».

Я оставляю, конечно, открытым вопрос, действительно ли мексиканцы поклонялись обыкновенному удаву или близкому виду этого рода, водящемуся в Мексике, не отваживаюсь также решать, действительно ли существовало это поклонение или нет, но считаю возможным, что название божественной змеи произошло от идолопоклоннических обрядов, похожих на те, которые негры проделывают по отношению к змеям в Южной и средней Америке. Среди ныне живущих индейцев все змеи, насколько мне известно, утратили подобное значение, если и имели его когда-либо; напротив, среди негров поклонение змеям, как уже было замечено, играет важную роль.

Область распространения обыкновенного удава, по-видимому, менее обширна, чем обычно считали, так как часто смешивали исполинских змей разных видов. Можно считать установленным, что он занимает совершенно замкнутую область распространения к северу от Рио-де-Жанейро и Кабо-Фрио в средней и северной Бразилии, во всей Гвиане, в Венесуэле и на некоторых из более южных Малых Антильских островов и проникает на запад, в области верхнего течения Амазонки до Андов Эквадора и Перу.

Принц фон Вид и Шомбургк единогласно говорят, что он держится лишь в сухих жарких местностях, лесах и кустарниках. Он живет в норах в земле и расщелинах скал, между корнями и в других убежищах, нередко маленькими обществами из 4, 5 и более экземпляров, а также поднимается иногда на деревья, чтобы подстерегать добычу. В воду он не идет никогда, между тем как некоторые родственные любят ее.

Если бы можно было проследить поведение удава ночью, то мы получили бы совершенно другое представление об его характере, чем то, которое имеем теперь. Правда, он и днем не пропустит подвернувшуюся добычу, но настоящая охота удава начинается, несомненно, лишь с наступлением сумерек. Это достаточно ясно доказывается поведением его на свободе и в неволе.

Все путешественники, которые бродили по лесам Южной Америки и встречались с обыкновенными удавами, говорят единогласно, что эти змеи неподвижно или, по крайней мере, вяло оставались на одном месте и обращались в бегство лишь тогда, когда противник приближался к ним на несколько шагов. Шомбургк встретился на одной из своих экскурсий с большим удавом, который, наверное, уже некоторое время видел его и его спутника-индейца, но не скрылся, а остался неподвижно на месте.

«Если бы этот предмет, – говорит путешественник,- бросился мне в глаза прежде, то я принял бы его за конец торчащей кверху ветви. Несмотря на убеждения и страх моего спутника и нежелание моей собаки, я скоро решился, по крайней мере, сделать попытку убить это животное. Здоровая дубина в качестве оружия для нападения была скоро найдена. Змея все еще неподвижно протягивала голову над чащей; я осторожно приблизился, чтобы иметь возможность достать до нее своим оружием и нанести оглушающий удар; но в то самое мгновение, как я хотел сделать это, животное исчезло под зеленым покровом, и шуршащее движение листьев папоротников показало мне, что удав обратился в бегство.

Густота зарослей не давала мне проникнуть в них, но движение растений указывало направление, которого держалась убегающая змея. Она скоро снова приблизилась к опушке, вдоль которой я спешил, чтобы держаться на одной линии с нею. Вдруг движение папоротников прекратилось, и голова змеи высунулась сквозь зеленый кров листьев, вероятно, чтобы осмотреться, где преследователь. Счастливый удар так сильно поразил ее голову, что она, ошеломленная, свалилась на землю; прежде чем она пришла в себя, я нанес ей еще несколько ударов.

Как хищная птица на голубя, бросился я теперь на свою добычу, опустился на нее коленями и, обхватив обеими руками шею, сдавил ей горло. Убедившись, что настоящая опасность миновала, индеец поспешил на мой зов, отстегнул у меня одну из подтяжек, сделал петлю, наложил ее выше моей руки вокруг шеи удава и как можно сильнее стянул ее. Густая чаща мешала судорожным извивам сильного животного и тем помогла овладеть им».

Принц фон Вид говорит, что в Бразилии обыкновенного удава убивают палкой или ружейным выстрелом. Опытные и смышленые охотники в Бразилии смеются, если их спросить, опасна ли эта змея и для людей; лишь невежественная народная масса рассказывает об этих животных фантастические истории, которые, однако, всегда опровергаются знатоками и основательными наблюдателями.

Пища удава состоит из мелких млекопитающих и птиц различного рода, особенно агути, пака, крыс и мышей. Что удав не щадит и яиц, доказывают содержащиеся в неволе особи, которые, по-видимому, проявляют к ним большую жадность. Старые экземпляры отваживаются, говорят, нападать на животных величиной с собаку или косулю.