Асклепий, бог врачебной науки, носит, как известно, в качестве знака своего могущества в руке жезл, вокруг которого обвивается змея. Какой вид отряда подразумевали при этом древние греки и римляне, в настоящее время нельзя решить; общепринято считать, что змея эта принадлежала к числу ужей и была распространена лишь римлянами. Когда при консулах Фабии и Бруте в Риме свирепствовала чума, эту змею, как было уже сообщено выше, привезли из Эпидавра и затем поклонялись ей на одном из островов Тибра, чтобы укротить эпидемию, и теперь еще, говорят, можно видеть там ее изображение в садах одного монастыря, посвященного св. Варфоломею.
Но Бетхер доказал, что эскулапов полоз не мог водиться в Эпидавре, что ближайший к нему пункт, где этот уж водится, лежит гораздо далее на северо-запад у Превезы в Эпире и что поэтому сказочная змея храмов относилась, вероятно, к другому виду и была или четырехполосным, или балканским полозом. Из Рима, говорят, эта змея постепенно распространилась далее и особенно развелась в курорте Шлангенбад.
Верно одно, что змея, которую мы теперь называем эскулаповым полозом, еще и теперь попадается поблизости от курортов в таких странах, где он вообще не водится. Так, его находят в Германии у Шлангенбада, в Австрии у Бадена около Вены, в Швейцарии в нижнем Тессине и в Валлисе, где, по мнению Фацио, его первоначально тоже не было, почти исключительно на развалинах римских построек около целебных источников.
Эскулапов полоз (Elaphe longissima)* легко отличается по маленькой, мало отделенной от шеи голове с закругленной мордой, плотному телу и длинному тонкому хвосту, а также по строению покрова и простой окраске.
* Эскулапов полоз назван по имени римского бога врачевания Эскулапа (в греческой мифологии Асклепий), который изображался со змеей, а его дочь Гигиею (от ее имени произошло слово «гигиена») обычно представляли с чашей, обвитой змеей. Позднее чаша, обвитая змеей, стала эмблемой медиков.
Что касается головных щитков, то маленького нижнего предглазного щитка, которым отличаются многие из родичей этой змеи, нет, из 8 верхнегубных щитков четвертый и пятый входят в состав кольца, окружающего глаз. На теле находится 21-23 ряда гладких чешуи; заднепроходный щиток разделен.
Верхняя сторона тела и головы обыкновенно буровато-серо-желтого цвета, нижняя сторона беловатая; на затылке находится с каждой стороны по желтоватому пятну, а на спине и на боках заметны мелкие беловатые крапинки, которые у некоторых экземпляров очень чисты, явственны и имеют форму буквы X. Впрочем, цвет представляет разнообразные изменения: встречаются очень светлые и почти черные эскулаповы полозы.
Ленц справедливо указывает еще на одну особенность этой змеи, что брюшные щитки на обеих сторонах как бы согнуты коленчато, а потому плоское брюхо имеет с каждой стороны по краю, который может становиться острым, когда уж прижимает к нему ребра. Длина равна 1,5 м; такой значительной величины достигают, впрочем, лишь те особи этого вида, которые живут в южной Европе.
Все наблюдатели, которые видели эскулапова полоза на свободе или держали его в неволе, единогласно хвалят его. «Форма его тела и его движения, – говорит Линк, – имеют что-то чрезвычайно привлекательное, изящное, утонченное. На всей поверхности его кожи нет ничего шероховатого, оборванного, не видно ничего угловатого, резкого в изменении формы: все гладко, изящно, мягко». Характер змеи соответствует ее внешности: она привлекательна во всех отношениях.
В южной Европе эскулапов полоз держится предпочтительно на скалистой или, по крайней мере, каменистой почве, скудно поросшей кустарником, а потому здесь его часто вовсе не бывает в местностях другого характера. У Шлангенбада, по Гейзенгейнеру, единственного места, где этот вид встречается в Германии и даже обыкновенен, он живет охотно в развалинах.
В упомянутом поселении графа Гертца они тоже часто лазают по решетчатой стене, поднимаются на теплый чердак низкой, ветхой, поросшей плющом пекарни и являются иногда на куче разлагающихся растительных веществ, набросанной нарочно для них, где развивается и их потомство. Они мирно живут вместе с шершневыми осами в отверстиях стены, а также в дупле старого дуба, куда проникают через отверстие на высоте около 3 м над землей.
