Второй случай, тоже имевший печальный исход, произошел в мае 1869 года с капитаном одного судна, который был укушен во время купанья. Рана причиняла ему лишь незначительную боль, и он думал, что его ущипнул краб. Позднее он тоже не чувствовал ни малейшего признака отравления, долго говорил с одним из друзей, забавлялся с его детьми, играл и пел, вообще находился в самом лучшем настроении и только по временам чувствовал своеобразный жар, пробегавший по всему телу, который был скорее приятен, чем болезнен. Этот жар мало изменял его вид и вызвал замечание друга, что капитан никогда не казался здоровее, чем в тот день.

По возвращении на судно, приблизительно через три часа после купания, он почувствовал, что движения языка, а вместе с тем и речь затруднены, и постепенно стал замечать, что первоначально едва заметная окоченелость членов все более распространялась. Он выпил водки и послал за врачом, который скоро явился и прописал лекарство, но лишь позднее один бирманец обратил его внимание на истинную причину болезни.

При ближайшем исследовании укушенного места, сбоку от ахиллесова сухожилия, около лодыжки, нашли две маленьких ранки, которые едва вызвали воспаление и мало отличались от укусов комаров. Врач прибегнул тогда к средствам, которые казались ему целебными, часто давал больному пить водку и отвар конопли; но все средства не помогали. Болезненное состояние капитана усиливалось, и через 71 час после укуса он умер.

Кантор дал одной морской змее длиной 1,5 м укусить птицу; она тотчас обнаружила признаки параличного состояния и умерла через 4 минуты при подергиваниях членов; вторая птица, укушенная той же змеей, умерла через 10 минут, третья, отравленная другой морской змеей, через 7 минут и т.д. Особенно замечательны опыты, которые тот же исследователь произвел над пресмыкающимися и рыбами.

Мягкая черепаха была укушена морской змеей в морду; 5 минут спустя она стала чесать укушенное место ногой и продолжала это некоторое время, но через 16 минут спустя она уже не могла делать это, так как члены ее были парализованы и неподвижны; по истечении еще 14 минут она была мертва. Кроме незначительного изменения в укушенной части на трупе животного не замечалось ничего необыкновенного. Вторая черепаха того же вида умерла через 46 минут после укуса.

Древесная змея стала через три минуты после укуса беспокойной, ползала по клетке из угла в угол, но уже вскоре после того не могла владеть задней частью тела, через 16 минут после отравления судорожно открыла рот и через 30 минут околела. Большой скалозуб, укушенный ластохвостовой змеей длиной 1,5 метра, бодро плавал в течение первых трех минут после укуса в ванне, наполненной морской водой, потом стал сильно двигать хвостом, не мог более держаться определенного направления и умер через 10 минут.

Из всех этих опытов следует, что морские змеи так же страшны в своей стихии, как родственные им ядовитые змеи на суше.

Только что пойманные морские змеи издают ясный запах ворвани, который не утрачивается даже тогда, когда их пересылают в спирте и вынимают из сосуда в Европе по прошествии нескольких месяцев.

Пища всех видов морских змей состоит из рыб и ракообразных; за первыми охотятся взрослые, за вторыми молодые. Гюнтер находил в желудках различных морских змей мелких рыб почти всех семейств, живущих в тех же морях, в том же числе таких, которые обладают очень крепкими и острыми шипами и другими колючими твердыми частями. Вооружение этого рода так же мало может защитить рыб от морских змей, как и помешать этим последним глотать свою добычу. Они убивают ядом и перед смертью, как и после смерти добычи нисколько не заботятся об ее оборонительном оружии, потому что глотают всех рыб с головы.

Все морские змеи очень прожорливы. Обыкновенно они охотятся в верхних слоях воды, а в бурную погоду – на более значительных глубинах. На содержащихся в неволе замечали, что их зрачок способен значительно расширяться и сжиматься, а, следовательно, может исполнить свою службу на очень различных глубинах. Полный дневной свет, то есть не преломленный в воде, действует на их глаза так сильно, что зрачок сжимается в точку и совершенно ослепляет животных, как видно по их неловким движениям.

Относительно размножения морских змей еще нет достаточных данных*.

* В период размножения морские змеи образуют скопления, вытянутые широкой лентой длиной до 95 километров.

Самцы и самки довольно значительно различаются у некоторых родов и видов по форме, чешуе и цвету и тем делают еще более трудным различение отдельных видов. Так, у самцов большей части видов кили на чешуйках, которые на некоторых могут оканчиваться несколькими шипиками или иглами, значительно больше, чем у самок; у некоторых видов самцы короче и имеют меньше чешуек, чем более вытянутые в длину самки; у некоторых видов ластохвостов, по Буланже, шейная часть у самки гораздо тоньше, чем у самца.

Ластохвостые змеи спариваются, по наблюдениям Кантора, в феврале и марте, обвиваются во время совокупления одна вокруг другой и долгое время носятся вместе по волнам, подвигая себя поочередными движениями. О продолжительности беременности Кантор не мог получить надежные сведения, но он полагает, что она длится около семи месяцев. Детеныши разрывают при рождении яичные оболочки и начинают с этого момента вести такую же жизнь, как их родители.

Врагами морских змей оказываются индийские орланы и акулы. В желудке последних Перон постоянно находил остатки этих пресмыкающихся; весьма вероятно, что они были схвачены во время сна и без страха перед ядовитыми зубами погребены в широкой пасти акул. Вероятно, не менее опасны для них и другие большие хищные рыбы, а также сильные бури, которые часто массами выбрасывают змей на сушу. Здесь они гибнут, если другая благоприятная для них волна не возвратит их в родные глубины.

Насколько они ловки в море, настолько же неловки и беспомощны на суше, за исключением плоскохвоста. Они пытаются ползать и двигать частью тела, сначала, правда, еще бешено кусают вокруг, но скоро утомляются и тогда забывают даже пускать в дело свое страшное оружие. Свет ослепляет их, необычная среда лишает не только силы, но, по-видимому, и сознания. По прошествии немногих дней они умирают, наверное, как и выброшенные на сушу киты.

К названным врагам и враждебным явлениям присоединяется человек. Ни один местный рыбак не бросает без нужды обратно в воду морских змей, которых вытащит на берег вместе с различными рыбами, каждый старается убить их столько, сколько может. Однако большого вреда человек им не приносит, как и все остальные их враги. Море защищает их, к сожалению, лучше, чем было бы желательно, а их если и не особенно сильное, то все же значительное размножение скоро восполняет все потери.

На морских змеях, и именно на тех видах, чешуйки которых снабжены шероховатыми килями, часто селятся водоросли, мшанки, так что эти животные иногда тащат за собой плавучий лес, населенный, кроме того, различными ракообразными. Эта оригинальная одежда может быть полезна им при добывании пищи, но еще более наводит она нас на размышления, когда мы стараемся узнать средства, которыми пользуется природа, чтобы распространять по морям низшие морские растения и морских животных. По-видимому, на долю морских змей выпадает при этом значительная роль, и они могут переносить на большие расстояния многие из организмов, живущих паразитами на их теле.