Главным признаком гремучников служат глубокие впадины с обеих сторон морды между ноздрями и глазами*, не имеющие соединения ни с носом, ни с глазами. Кроме этого, названные змеи отличаются от гадюк более тонким телом и большей частью несколько более длинным хвостом, способным к хватанию. Голова яйцевидная или тупая, треугольная, сзади расширенная, ясно отделяющаяся от шеи; ноздри расположены по бокам морды; умеренной величины глаза имеют зрачок в форме вертикальной щели. Голова часто не вполне покрыта щитками; чешуи на остальном теле в главных чертах походят на чешуи асписовых гадюк.
* Ямки между ноздрей и глазом представляют собой термолокаторы. Они улавливают тепловое излучение, исходящее от жертвы, позволяя оценивать направление от источника тепла и ориентировать голову в его сторону. Термолокаторы улавливают температурные различия в 0,2 градуса.
Гремучники в самом большом количестве водятся в восточной области; в соседней эфиопской и австралийской их совсем нет, в северной части Старого Света встречаются лишь немногие их виды, но они водятся на обоих материках Нового Света и особенно в большом количестве в Северной Америке. Уоллес считает, что из этого можно сделать заключение, что гремучие змеи происходят из индокитайских стран и отсюда распространились на северо-запад до Северной Америки и затем в Южную Америку, где, поселившись позднее, не успели развестись в особенно большом количестве, несмотря на то, что тут очень благоприятные условия для жизни пресмыкающихся.
Мы не решаемся основываться на подобных заключениях, но довольствуемся признанием того факта, что гремучники удивительно распространены. Точное разъяснение этих обстоятельств может дать нам только палеонтология. После того, как нашли в Висбаденском нижнем миоцене пустой ядовитый зуб, был объявлен неверным очень распространенный взгляд, что ядовитость змей надо считать недавним их приобретением; может быть, недалеко то время, когда будут открыты остатки гремучников предшествующих геологических периодов.
Образ жизни гремучников мало отличается от жизни гадюк. Они также настоящие ночные животные и проводят день в сонном состоянии, спрятавшись в нору или лежа перед ней, что бы доставить себе наслаждение погреться на солнышке, но все таки они кажутся менее ленивыми, чем гадюки. Некоторые виды лазают, другие, зеленая окраска которых указывает на них, как на древесных животных, проводят всю жизнь в ветвях высоких или более низких растений; третьи плавают почти так же искус но, как настоящие ужи и преследуют главным образом рыб, но большинство не покидает землю и охотится за всякими маленькими млекопитающими и птицами.
Относительно размножения совершенно похожи на гадюк, они так долго вынашивают яйца, что детеныши разрывают яичную скорлупу тотчас после кладки.
Хотя по опасности и злости гадюки мало уступают гремучникам, все же последние считаются самыми страшными змеями на земле, поскольку их ядовитые зубы отлично развиты. Из опасности, грозящей человеку от некоторых из этих змей, делали более шума, чем она того заслуживала; другие же, наоборот, действительно оправдывают ужас, внушаемый даже их названием. Они считаются проклятием тех стран, где водятся, препятствуют обработке земли на больших пространствах и ежегодно требуют себе жертв. Против них человек бессилен до сих пор, ужасное действие яда ограничивает число их врагов и делает единодушным начатое против них гонение.
Самые известные из гремучников, настоящие гремучники (Crotalus), отличающиеся от остальных довеском на конце хвоста, погремком, или трещоткой, над значением которого многие напрасно ломали себе голову. Она состоит из большего или меньшего числа роговых пластинок, которые можно сравнить с несколько приплюснутыми пустыми конусами, надетыми один на другой, из которых каждый имеет снаружи три возвышения, обращен вершиной к концу хвоста и вставляется в следующий за ним конус; каждый отдельный погремок укрепляется на двух горбинках, предшествующих ему по направлению к телу, но соединяются с ним свободно, так что все роговые конусы могут двигаться и тереться друг о друга. Погремок есть, очевидно, накожное образование, и, без сомнения, это нечто иное, как ряд остатков от прежних линяний.
Сведения о развитии и росте этой змеи были до самого последнего времени не совсем ясны. Жители Северной и Южной Америки определяют возраст змеи по числу колец ее погремка и думают, что ежегодно прибавляется новое кольцо. Гензель полагает, что это мнение, вероятно, справедливо, но всего скорее не основано на опыте. Я должен указать, что, наблюдая несколько лет подряд гремучников в неволе, замечал увеличение их роста, но не прибавление колец погремка, который по нескольку лет не изменялся.
Имеется одно верное предположение отдельных исследователей, состоящее в том, что при линянии кожа, образовавшаяся на нижней стороне хвоста перед конусами погремка, не исчезает, а свертывается и образует новый конус, принимая форму старых. По-видимому, не каждое линяние, происходящее, как и у всех змей три-четыре раза в год, дает повод к образованию нового звена погремка.
Наблюдения над пленными змеями ничего не доказывают, так как они и в других отношениях часто уклоняются от своего образа жизни на свободе. Случалось, что гремучники линяли в неволе, но никогда не приходилось наблюдать прибавления нового члена погремка. По словам Гармана, мексиканский ромбический гремучник (Crotalus adamantens) линяет только два раза в год и соответственно этому образует также только два звена погремка ежегодно. Во всяком случае, целые годы проходят прежде, чем образуется погремок. 15-18 конусов на погремке встречаются очень редко и вызывают сомнение, может ли вообще змея иметь большее число этих образований, как видно на одном старом изображении. Как самое большое действительно наблюдаемое число звеньев погремка Гюнтер называет 21.
«Рост погремка, – говорит Гейер, – очевидно, зависит от питания и роста животного, который при неблагоприятных обстоятельствах может быть прерван, а в ином случае замедлен; нельзя назначить для него какой-нибудь определенный срок».
«Некоторые люди, – высказывается Гибель, – видят заботу Провидения в этом устройстве, предупреждающем человека об опасности, но они не говорят нам, чем человек так же заботливо защищен от других, не менее опасных ядовитых змей, лукаво поджидающих его в засаде. Гремучие змеи, точно так же, как и большая часть змей, не нападают на человека, не будучи рассержены и, кроме того, поселяются в пустынных открытых местах, куда человеку незачем ходить и где он может заметить своего врага легче, чем в кустарнике или в густой траве».
Я не могу ничего прибавить к этим словам, потому что они достаточно понятны. Тем не менее, кажется достойным внимания предположение Гайя, что польза погремка состоит в том, что змея вовремя предупреждает ею бизонов и охраняет таким образом от повреждения и себя и этих больших жвачных животных, правда теперь почти истребленных*.
* Треск погремков порой слышится на расстоянии 30 м. Скорость вибрации трещотки зависит от температуры среды.
Кроме погремка, другие признаки этих змей кажутся довольно незначительными. Голова их впереди и сверху покрыта или немногими, или более многочисленными щитками, а кроме того, как и вся верхняя часть тела, – продолговатыми, ромбоидальными, килеватыми чешуйками. Нижняя часть тела покрыта широкими щитками, шея по обыкновению ясно отделена, тело сильное, для ядовитых змей довольно вытянутое, ядовитые зубы совершенно такого же устройства, как у гадюк, но так сильно развиты, что Дюмериль с полным правом называет их самыми совершенными ядовитыми губами.
Настоящие гремучники живут только в Америке, как на севере, так и на юге. Они селятся преимущественно в сухих, песчаных или каменистых пустынях, также в таких, которые поросли низким кустарником, однако предпочитают соседство воды сухим местам.
Как у большинства родичей, так и у настоящих гремучников трудно дать общее описание для одного какого-нибудь вида, так как окраска и рисунок этих змей чрезвычайно разнообразны. Для того чтобы отличать отдельные виды, принимают во внимание щитки головы.
