О волшебной силе взгляда этой змеи и в наше время еще говорят, хотя добросовестные наблюдатели отрицают это. Я не могу с уверенностью сказать, обвивается ли она кругом жертвы, как это делают неядовитые змеи, или, укусив добычу, спокойно ожидает ее смерти, но последний способ ловли мне кажется более вероятным. У живших у меня в клетке змей я никогда не замечал, чтобы они душили брошенных ими животных, но случалось, что они не считали нужным предварительно отравлять маленьких животных, а глотали их, как ужи это делают с лягушками.

То же самое заметил Шмидт у своих пленных страшных гремучников. После обильной пищи змея издает сильное зловоние, которое замечают не только чуткие к этому животные, но оно чувствительно и для человека. Это обстоятельство отрицают многие натуралисты, но другие положительно его подтверждают. Ласепед говорит о сильном запахе змей и ставит его в связь с их способностью наводить на свою жертву столбняк.

Пехуэль-Леше рассказывает, что однажды он посетил пещеру, где под камнями пряталось, по крайней мере, сто страшных гремучников. Менее чем через пять минут ему и его спутникам сделалось дурно от ужасно сильного запаха, распространяемого змеями, и с трудом он смог выбраться на свежий воздух. Это, наверное, преувеличение, но доля правды тут должна быть, так как животные, даже не видя змеи, чуют ее присутствие, например, лошади пугаются и бросаются в сторону, если они находятся в нескольких шагах от подобной змеи.

«Хотя некоторые, – говорит Гейер, – и отрицают вонючее испарение страшных гремучников, но я должен признать справедливость этого факта, хотя не обладаю очень тонким обонянием. Запах этот, вероятно, зависит отчасти от пищи; если, например, он проглотит мертвую белку, то распространяет такой же запах, как хищные птицы, питающиеся трупами; следует заметить, что он ест и падаль. В голодном состоянии он, вероятно, не издает такого сильного запаха».

У плененных змей, я могу с уверенностью утверждать, никакого запаха не чувствовал или замечал только слабый мускусный запах.

Размножение этих змей происходит в весенние месяцы, причем самец и самка свиваются совершенно так же, как гадюки. «Способ сближения этих животных, – говорит Одюбон, – так противен, что о нем не стоило бы говорить, если бы он не был так удивителен. В начале весны змеи, вылиняв, выползают из своих убежищ, блистая яркими цветами, с глазами, полными жизни и огня. Самцы и самки бродят по залитым солнцем лесным прогалинам и свиваются вместе, если встретятся, пока их не свернется 20-30 штук в один отвратительный клубок. При этом головы торчат во все стороны, пасти открыты, и змеи громко шипят и шуршат своими погремками.

В таком положении они остаются лежать на одном месте в течение нескольких дней. К подобному сборищу очень опасно приближаться, потому что, завидя врага, змеи распутываются и тотчас же бросаются на нарушителя их потехи».

Последнее, без сомнения, неверно, но свертывание змей в клубок во время размножения не подлежит сомнению и подтверждается Гейером, который приводит наблюдения индейцев.

Яйца откладываются в августе, и детеныши уже несколько минут спустя раздирают яичные оболочки; мать о них вовсе не заботится. Палиссо де Бовуа, правда, пытается доказать обратное, но ни у одной змеи не было замечено заботы матери о детенышах, и было бы крайне удивительно, если бы страшный гремучник составлял в этом отношении исключение. Я считаю более важным сообщение Гейера о вылуплении детенышей, основанное на собственном наблюдении.

«Только раз я имел возможность видеть вылупле-ние молодых страшных гремучников из яиц; это было в августе около заброшенного мормонского жилища на берегах Миссури. Самка грелась на солнце перед дверью хижины и при моем приближении подползла под порог; вдруг я увидел маленькую змею, около 15 см длины. Я воткнул палку под порог и слышал, как мать, шурша, уползала; при этом я заметил еще несколько молодых змей, а откатив порог, состоявший из толстого бревна, увидел под ним в сухой земле между камнями около 40 яиц, из которых уже некоторые были пусты. Они были различной формы, по величине похожи на голубиные яйца и имели светло-бурый цвет.

Только что вылупившиеся змееныши так сильно пытались кусаться, что меня это очень удивило. Некоторые утверждают, что страшный гремучник при опасности забирает своих детенышей в пасть, но это неверно; в приведенном случае самке было бы очень кстати это сделать, между тем она ушла и бросила детенышей».

«Самый опасный враг страшного гремучника – слишком суровая зима, особенно, если она наступает рано и вдруг. Продолжительные весенние разливы, степные и лесные пожары не менее страшны для этой змеи. Есть примеры, что суровая зима, разливы и пожары совершенно освобождали от него местность, в которой он прежде водился в большом количестве.

Носятся вообще слухи, что свиньи пожирают страшных гремучников, и что их яд не приносит свинье вреда. Многие естествоиспытатели приняли эту сказку за чистую монету, несмотря на то, что она, собственно, ни на чем не основана. Произведенные мной опыты подтвердили то, что я прежде находил: свиньи, так же как и другие домашние животные, боятся живых змей, а мертвых, даже разрубленных на куски, никогда не трогают».

Мне не хотелось утаить это последнее сообщение Гейера, но я должен все-таки заметить, что уже в сочинениях самых первых наблюдателей упоминается о свиньях, как о самых полезных истребителях страшных гремучников, и что новейшие наблюдатели только подтверждают это мнение.

«Как только змея увидит свинью, – говорит Кальм, – то теряет всякое мужество и тотчас пускается в бегство. Свиньи жадно разыскивают ее, чуют издали, выслеживают и все ближе и ближе подходят к той, которую увидят и, наконец, набрасываются на нее и загрызают зубами. Как только змея попала ей в пасть, она сильно трясет ее и пожирает без всякого для себя вреда; однако голову она всегда отбрасывает. Если какой-нибудь человек имеет намерение распахать новь, он, прежде всего, приобретает свиней, которых и выпускает на избранный участок в полной уверенности, что в скором времени земля его будет освобождена от этих гадин. Случается, конечно, что змея укусит свинью, но по большей части это не приносит ей никакого вреда».

Вышеупомянутые сообщения Кальма мне кажутся довольно вероятными, а новейшие исследования еще более утверждают меня в этом мнении.