Однако, как ни опасен укус этой змеи, раненый почти всегда может быть спасен нижеупомянутыми средствами, если применять их в течение первых часов после укуса: больному дают пить, мало-помалу одну или две бутылки молока с 4-6 ложками деревянного масла, когда оно есть налицо; дают жевать сырой сахарный тростник или, за неимением его, горький померанец, глубоко вырезают рану и накладывают на нее вытяжной пластырь из размоченных табачных листьев с очень обыкновенным в Вест-Индии корнем репейника, смоченным бензойной или камфарной тинктурой; этот пластырь меняют каждые четверть часа и добавляют к нему опиум, если края раны почернеют. Больному вовнутрь дают слабительные и рвотные средства, а рану искусственно поддерживают еще в течение нескольких дней».

Действительны ли вполне эти средства – остается пока нерешенным, особенно после утверждения в противном Шомбургка. Последний сообщает нам одну замечательную историю, основанную на его собственном опыте.

«Во время моего первого пребывания в Бартико-Грове, – пишет он, – я встретил там человека, сын которого был укушен коварным бушмейстером в левую щеку за несколько дней до моего приезда. Отец нашел сына в бессознательном состоянии и высосал ему рану. Через четверть часа после того этот человек почувствовал невыносимые страдания, голова распухла и скоро превратилась в бесформенную массу: появились все признаки отравления, которое, как оказалось, проникло в кровь через отверстие больного зуба. Мальчик умер, а отец остался хворым; по крайней мере, я его еще застал таковым в последнее свое пребывание в тех местах».

«Индейцы и негры, – говорит принц фон Вид, – иногда едят мясо бушмейстера, предварительно отрубив ему голову. При встрече с этой змеей в нее стреляют из ружья, так как всякий считает долгом убить это опасное и огромное животное, которого все боятся и ненавидят. В змеиные ловушки он тоже иногда попадает и тогда обыкновенно долго остается живым».

В Европу бушмейстер попадает гораздо реже, чем этого желали бы наши знахари. В честь его одно из их средств названо «Лахезис», вероятно потому, что для его изготовления Геринг прежде всего взял яд бушмейстера и обработал его. Удивительное действие этого средства может доказать следующий рассказ.

«Когда мы вспоминаем, – говорит Геринг, – старые народные лекарства, то не можем не заметить, что для их изготовления использовали многих рыб, а еще чаще земноводных. Эти страшные, отвратительные существа должны были иметь силу преодолевать самые ужасные болезни. Рассмотрев внимательно известные нам старые предания, мы увидим, что жареные лягушки, сушеные ящерицы, жир змей, кровь черепах и преимущественно их желчь расхваливаются на все лады, как самые действенные средства против сыпи и нарывов.

Но самым сильным животным ядом справедливо считается змеиный, так что страшно и употреблять его как лекарство, особенно если вспомнить, что многие из укушенных и исцеленных от него всю жизнь страдали сыпями на укушенном месте, которое, говорят, делалось такого же огненного цвета, как сама змея. Если, кроме того, принять во внимание, что большое количество этого яда убивает мгновенно, меньшее количество производит опухоли и воспаления и даже самое малое вызывает опасные припадки, то, конечно, надо стараться настолько уменьшить дозу, чтобы его действие было менее быстро.

Поэтому еще раньше моего приезда на юг, у меня появилось сильное желание исследовать знаменитый яд. Опыты со змеиным ядом, растертым в молочном сахаре, не только покажут, как он действует на людей, но и дадут возможность с большей уверенностью лечить больных и из множества противоядий выбирать самые действенные; они, наконец, возведут змеиный яд на степень очень важного целебного средства.

Я здесь напомню только рассказ Галена, в котором говорится, что прокаженный был исцелен вином, в котором околел уж. Мне тоже сообщили здесь (в Парамарибо) под большим секретом, что жареная голова ядовитой змеи, истолченная в порошок, служит главной составной частью порошка, который, втертый в ссадины кожи, не только предупреждает вредное действие укуса, но исцеляет и после укуса. Наконец, я видел прокаженного, у которого, как мне говорили, пропали все струпья на лице и на всем теле вследствие лечения этим порошком.

Не следует пренебрегать народными средствами, до Ганемана они были почти единственным источником аптекарских лечебных средств. Часто инстинкт указывал людям на такие средства, на которые не натолкнул бы их и столетний опыт. Все это, вместе взятое, заставило меня сильно желать приобрести большую ядовитую змею».

Такое вступление заставляет ожидать весьма многого; действительно, Геринг не обманывает наших ожиданий. Он рассказывает весьма подробно, как в 1828 году он добыл себе бушмейстера, выжал яд, 10 капель его смешал со 100 гранами молочного сахара и эту смесь растирал в течение «целого часа»; потом 10 гран этой смеси опять смешал со 100 гранами сахара, чтобы получить сотые части, считая каждую каплю яда за гран. К счастью для страждущего человечества, сам изобретатель чудесного средства испытал его действие тотчас на самом себе.

«При растирании яда, – говорит он, – я заметил, что вдыхаю его мелкие частицы. Вследствие этого я почувствовал сзади на нёбе странное ощущение, как бы щекотание; через час появилась щемящая боль в горле, на маленьком местечке, глубоко справа, на стороне глотки; при глотании боль не увеличивалась, но усиливалась при нажимании. Несколько часов спустя меня вдруг охватил страх или, точнее, тяжелое предчувствие чего-то ужасного; оно мучило меня более часа.

К вечеру случился припадок необыкновенной, почти безумной ревности, столь же глупой, как и непреодолимой, позднее слабость, усталость, сонливость и при этом страшная болтливость, но говорил я кажется, вздор. Аппетит совершенно пропал вследствие неприятного ощущения в желудке, появилось сильное желание выпить пива, время от времени чувствовалась вышеупомянутая боль в горле. Когда я, наконец, совершенно сонный (как мне казалось), лег в постель, то заснуть никак не мог, ворочался с боку на бок, не находя удобного положения: все казалось – что-то давит в шею и в затылок. Всякое прикосновение к гортани было не только чувствительным, но производило ощущение удушья и увеличивало боль горла сзади. Ладони, подошвы и живот были очень горячими.

Заснув, наконец, поздно, я очень рано проснулся. На другой день испражнения были недостаточны, полужидки и глинистого цвета; на третий день утром сделался понос с кашицевидным испражнением, а после обеда, заснув, видел превеселые, уморительные сновидения».

При первом употреблении этого удивительного средства таким искусным врачом получилось следующее: отвращение к курению, вспыльчивость и гнев, но без злобы, недоверие и подозрительность, щекотанье в кончике носа; в углах глаз чувствовалось давление, и они слезились; перед полуночью появилось возбужденное состояние, и после полночи – внезапный понос, потом поразительная апатия, забывчивость и желание напиться вина, боль под ложечкой при давлении, зуд между пальцами, беспокойство, вызывающее на воздух, насморк и понос, которые, возможно, доказывали, что прием был слишком силен.