Мартиникский ботропс (Bothrops lanceolatus)

Представителям куфии в Новом Свете недостает цепкого хвоста; своим образом жизни они тесно связаны с землей.

«На обоих островах: Мартинике и Санта-Люсия, – говорит Руфц, – мартиникский ботропс еще безгранично господствует в кустарниках и лесах; даже в тех местах, где уже поселился человек и обрабатывается земля, никто не может беззаботно отдохнуть под тенистым деревом или пройти через поле без охраны; никто не решается бродить среди кустарников или идти для удовольствия на охоту. Ночью вам постоянно снятся отвратительные змеи, потому что здесь вы беспрестанно слышите страшные рассказы о них».

Мартиникский ботропс в большом количестве и повсеместно распространен на названных выше островах; он живет, по словам Моро де Жонеса, по всему острову от уровня моря до гор, окруженных облаками; плавает в воде и качается на ветках деревьев, подползает к городам, а в деревнях нередко проникает в самые дома, если они окружены кустарником или высокой травой. По словам Руфца, горы Св. Петра, достигающие 1 500 метров высоты, считаются любимым местопребыванием этих змей. Горы прорезаны пропастями в несколько сот метров глубины, покрыты густым лесом, обвитым и переплетенным лианами. Первобытная почва глубоко скрыта под толстым слоем гнили, образовавшейся с незапамятных времен из истлевших стволов растений, и плотно покрыта частью сгнившими, а частью еще живыми растениями, великолепными по форме и цвету; под ними везде лежит такая густая тень, что тут чувствуется скорее тяжелый запах смерти, чем свежее дыхание жизни. Мертвая тишина царит в этом лесу и лишь изредка нарушается однообразным пением птицы, которую прозвали горным свистуном; другие птицы там редки. Люди никогда не могли проникнуть в эту мрачную глушь, но она населена бесчисленным количеством мартиникских ботропсов.

Густые плантации сахарного тростника составляют любимое местопребывание этой опасной змеи, но она попадается и во всякого рода кустарниках, которые могут дать ей убежище. Пещеру в скале, полое дерево, вырытую кротами или крабами яму – она обращает себе в жилище, но часто забирается в хлева и дома деревенских жителей, так как ночью предпринимает далекие путешествия даже по тем дорогам, по которым днем очень много ходит людей.

Во время отдыха днем она лежит, свернувшись в плоский кружок с головой посередине. Но когда ее беспокоят, то с быстротой молнии она бросается на врага, вытянувшись на расстоянии, равном половине своей длины, после чего опять мгновенно сворачивается в кружок. Если в это время ходить вокруг нее на некотором расстоянии, то она незаметно для вас будет поворачиваться так, что вы постоянно видите перед собой ее лоб.

Ползая, она очень высоко держит голову, что придает ей красивый и гордый вид. По земле движется с такой легкостью, точно парит над ней: не слышно ни малейшего шума и не остается никакого следа. На острове все знают, что она очень быстро плавает.

«Я сам, – говорит Руфц, слова которого привожу в переводе Ленца, – бросил однажды из лодки в море мартиникского ботропса, длиной 1,5 м. Он быстро и грациозно поплыл к берегу, но едва мы его нагоняли, как он моментально останавливался, свертывался посреди реки так же легко, как на суше, и грозно поднимал голову. Удивительно, что он не пользуется своим проворством, чтобы переплыть на соседние, близлежащие острова».

Совокупление бывает в январе, время кладки яиц в июле. Детеныши выползают из яиц в самую минуту кладки. По словам Вальяна, они появляются на свет окрашенные в два совершенно различных цвета, причем не замечается никаких промежуточных оттенков; отличия эти не обусловлены и различием полов. Многие, даже большинство, погибают в юности потому, что родители о них совсем не заботятся, и их часто убивают даже слабые животные, как, например, домашние куры.

Но размножение мартиникского ботропса происходит очень быстро. По уверениям Моро де Жонеса, в животе беременной самки заключается 50-60 яиц; Боноде находил их тоже 20-60 штук, смотря по величине самки, а Руфц от 36 до 47. Детеныши по вылуплении бывают длиной 20-25 см, очень подвижны и готовы кусаться.

В ранней молодости мартиникский ботропс питается ящерицами, позднее маленькими птицами, и под конец жизни преимущественно крысами, которые, будучи перевезены европейскими моряками на остров, размножились там в страшном количестве. Впрочем, он охотится и за домашней птицей, и может в зрелом возрасте проглотить курицу, молодую индейку или двуутробку. Ему можно было бы поставить в заслугу истребление крыс, но никто не помянет его за это добрым словом, так как приписываемые змее человеческие жертвы слишком многочисленны.