Родина ехидны – Австралия, Новая Гвинея и Тасмания. Австралийская ехидна предпочитает гористые местности равнинам и достигает иногда до 1000 метров над уровнем моря. Сухие леса, в которых она может выкапывать себе логовища и норы под корнями деревьев, особенно нравятся ей. Здесь она прячется днем, а ночью выходит и, нюхая по сторонам и роясь, отправляется за добычей*.

* Впечатление, что ехидны предпочитают сухие открытые пространства – ошибочно, просто здесь они более заметны. Напротив, животные тяготеют к сырым тенистым местам, более богатым всевозможными беспозвоночными. Не является ехидна и строго ночным животным, во многих районах ей свойственна дневная активность. В горы ехидны поднимаются до высоты 2500 метров над уровнем моря. В южных и горных районах Австралии, на острове Тасмания для ехидн характерна зимняя спячка, продолжительностью иногда до 4 месяцев.

Движения ее живы, особенно при рытье, в котором она очень искусна. Ходит она тихо, нагибая при этом голову и туловище к земле; при рытье ехидна одновременно приводит в движение все четыре ноги и, подобно броненосцам, может просто погружаться в землю на глазах зрителя. В сумерки не очень легко заметить это животное, похожее цветом на землю; его и находят поэтому только случайно, когда оно, по обыкновению, беспокойно перебегает с одного места на другое. При этом ехидна исследует каждую ямку, каждую щель, и лишь только почует что-нибудь съедобное, то мгновенно приводит в движение свои сильные ноги, чтобы расширить себе вход.

Насекомые и черви, а особенно муравьи и термиты составляют по преимуществу ее пищу. Их она отыскивает с помощью очень чувствительного кончика носа, который, кажется, более пригоден для осязания, чем для обоняния. Ест она так же, как и другие животные, питающиеся муравьями, высовывая свой червеобразный язык и быстро втягивая его обратно, когда он покроется муравьями; так же как они, ехидна примешивает к этой пище много песку или пыли, а иногда и сухого дерева, так что желудок ее всегда наполнен ими. Иногда в нем находят и траву.

Если схватить ехидну, то она мгновенно свертывается в шар, и ее очень трудно в этом случае удержать, так как острые иглы при энергическом свертывании наносят обыкновенно чувствительные раны. Свернувшуюся ехидну нелегко унести; лучше всего схватить ее за задние ноги, тогда можно не обращать внимания на все ее усилия и движения. Если она успела вырыть ямку известной глубины, то вытащить ее оттуда чрезвычайно трудно.

Она растопыривается, как броненосцы, и так крепко упирается о стенки своими иглами, что как бы прилипает к ним. Сильные когти ног при этом, понятно, тоже пускаются в дело, чтобы укрепиться, насколько возможно. Заявления туземцев, будто бы самец может поранить своего врага шпорой задней ноги и излить через нее в рану ядовитую жидкость, судя по всем опытам, должно считать басней. Ехидна-самец вовсе и не пытается пользоваться для защиты своей шпорой, да и вообще едва ли думает о том, чтобы защищаться.

Против четвероногих врагов ехидна защищается, как еж, свертываясь клубком, а если успевает, то с возможной быстротой зарывается в землю. Тем не менее, сумчатый волк овладевает ею и съедает с кожей и шипами.

Голос, который издает это странное существо, если его сильно беспокоят, состоит из слабого хрюканья. Из чувств выше всего стоят слух и зрение; остальные очень тупы*.

* Очевидная ошибка Брема – зрение развито слабее других чувств, а вот слух, обоняние и осязание – очень тонкие.

Подробное описание жизни этого животного на свободе дал в 1881 году сын Беннета, который в сопровождении одного туземца по имени Джонни отыскивал много ехидн, чтобы исследовать их размножение.

«Моя первая экскурсия с Джонни, – говорит он, – выяснила существование многочисленных препятствий, мешающих выполнению моего плана. Мы видели много следов, но не видели ни одного животного. Почва была разрыта, как будто бы в ней рылось большое число свиней; это делают ехидны своим клювом, чтобы отыскивать насекомых под опавшей листвой. Они обращаются затем к сваленным гнилым деревьям, совершенно освобождают их от коры, выцарапывают червоточину и поедают насекомых, именно мелких жуков, муравьев и один вид сочных белых червей.

Много мелких сухих деревьев было выворочено с корнями ехиднами во время отыскивания пищи. Они особенно жадны до термитов, которые устраивают глиняные холмики около 18 дюймов вышиной. Этими холмиками они овладевают, строго придерживаясь определенного плана. Сначала окапывают гнездо кругом, выгребают землю, делают щель в месте соприкосновения гнезда с почвой, проглатывают все, что им попадается на пути, наконец проделывают в середине дыру и опоражнивают все гнездо, не оставляя ни одного существа, которое могло бы рассказать об их посещения.

Муравьев-солдат они не трогают; их гнезда находились около самых построек термитов, но оставались нетронутыми. На больших сахарных муравьев, которые нагромождают песчаные холмики около 16 дюймов вышиной и 4 фута в диаметре, они нападают, причем сначала ложатся, высунув язык, на холмик и втягивают в рот тех муравьев, которые на него попадают; в этом положении они часто остаются в продолжение нескольких часов. При этом в их желудок, без сомнения, попадает песок. Затем они прорывают ход с одной стороны к другой и находят там лакомую пищу, которую и поедают.

Днем бродят мало и начинают свои поиски часа за два до заката солнца. Слышат ехидны очень хорошо, так что приходится двигаться чрезвычайно осторожно и медленно, чтобы не встревожить их; при малейшем шорохе листа они приседают к земле и начинают тотчас же закапываться. Они делают это ногами, причем всовывают в ямку все тело и выгребают землю себе на спину. Быстрота, с которой они выполняют это, почти невероятна, и после исчезновения животного вырытой земли заметно мало. Обыкновенно они не роют далеко вперед; я видел это только раз, когда ехидну посадили в ящик без дна: она исчезла под ящиком в землю и вышла наружу на расстоянии 10 футов по другую сторону стенки».