Ушан обыкновенный (Plecotus auritus)

Ушан обыкновенный (Plecotus auritus) при размахе крыльев в 24 см имеет длину тела только 8,4 см; из них еще около 4 см приходится на хвост. Уши очень длинные по сравнению с величиной всего тела, а именно 3,3 см. Мех довольно длинный, разных оттенков – сверху серо-бурый, с нижней стороны несколько светлее; у молодых животных темнее, чем у старых. Летательные перепонки тонки, нежны и гладки, светло-серо-бурого цвета; у самого тела они покрыты редкими и чрезвычайно тонкими волосками. Особенно замечательны равняющиеся почти длине туловища уши, имеющие от 22-24 поперечных складок, а сзади правильно закругленный изгиб. Козелок достигает почти половины длины уха, к концу суживается и заметно отгибается кнаружи; он, как и само ухо, состоит из крайне нежной и тонкой кожицы.

Ушан встречается во всей Европе, за исключением тех стран, которые лежат за 60 градусом северной широты*.

* На Кольском п-ове обыкновенные ушаны встречаются севернее Полярного круга, почти доходят до него в Западной Сибири и Якутии. Все виды ушанов являются неперелетными рукокрылыми, на зиму впадают в спячку.

Кроме того, его наблюдали в северной Африке, западной Азии и Ост-Индии. Он нигде не считается редкостью, а в северной и средней Германии – один из обыкновеннейших видов; живет всегда отдельно или небольшими группами. Повсюду держится невдалеке от человеческих жилищ, летом привешивается иногда для спанья на оконных ставнях, в дуплах деревьев, зимой забирается в ледники, под своды, в известковые пещеры. В городах, говорит Альтум, он выбирает незастроенные места – площади, обсаженные деревьями и кустами, иногда попадает в беседки и строения, стоящие в саду.

В гористых странах, например на Гарце или на Альпах, ушаны не поднимаются выше лесной полосы. Летом их чаще всего можно видеть летающими на лесных прогалинах и проселках, в садах и аллеях. Редко поднимаются они выше 15 метров, обыкновенно летают гораздо ниже, хлопают крыльями и летят медленно, впрочем, могут и разнообразить свои движения. «Он любит летать, – говорит Альтум, – около плодовых деревьев: подобно бражникам, отыскивает свою пищу в цветущих растениях, причем временами останавливается неподвижно в воздухе, словит паука или моль и опять продолжает летать».

Во время полета сгибает свои громадные уши, очень подвижные из-за бесчисленных поперечных складок, и наклоняет их дугообразно вперед книзу, так что тогда торчат вверх только острые, длинные козелки. Когда ушан висит, то чаще всего складывает уши назад под крылья. Во время зимней спячки, по словам Коха, он висит на открытом месте, реже в расщелинах и обыкновенно поблизости от входа в убежище; может выносить довольно значительный холод.

Несмотря на то, что ушаны нечувствительны к холоду, они очень рано забираются в свое убежище, уже с октября, и зимняя спячка длится до марта. В конце июня или в начале июля самка приносит детенышей. Питается ушан преимущественно насекомыми, которых ловит на лету и, по наблюдению Альтума, хватает их также с листьев; это последнее, впрочем, оспаривается другими наблюдениями*.

* Ушаны часто собирают насекомых, сидящих на субстрате, даже хватают их, садясь на землю. Взмахивая короткими широкими крыльями, могут зависать на одном месте, что облегчает им сбор корма. В отличие от ночниц и вечерниц на охоту вылетают в полной темноте. В период размножения самки держатся колониями до 200 особей, самцы поодиночке.

Ушанов, подобно большей части летучих мышей, очень мучают всевозможные паразиты; кроме того, им часто грозит опасность со стороны куниц, хорьков, некоторых дневных хищных птиц, сов, а иногда также и кошек. Хищные звери подкрадываются к ним днем, а совы ловят ночью, когда они вылетают за добычей, – в то время даже и мелкие, ловкие ночные хищные птицы без труда хватают их на лету.

Ушаны дольше всех других рукокрылых выдерживают неволю: при тщательном уходе могут жить в ней несколько месяцев и даже лет. Вследствие этого их выбирают чаще, чем других летучих мышей, для наблюдений над условиями жизни рукокрылых. Их можно до известной степени приручить. Фабер в продолжение многих недель производил наблюдения над жившим у него ушаном.

Обыкновенно в сумерки ушан был очень подвижен, летал часто и в продолжение дня, а в середине ночи отдыхал. Он легко и долго носился по комнате, по большей части держа крылья спокойно, впрочем, мог на лету опускать и расправлять их. Чтобы миновать какое-нибудь препятствие, он описывал дугу, быстро опускался на землю и без труда опять подымался на воздух. По стенам лазал замечательно ловко при помощи больших пальцев передних конечностей. Длинные уши его были в постоянном движении: он то приподнимал их, как лошадь, при малейшем шуме, то отгибал назад, наподобие рогов у молодых баранов, когда слышал продолжительный и сильный шум. В спокойном состоянии постоянно складывал уши, часто вертел головой, облизывал себя языком и нюхал во все стороны носом.

Как все летучие мыши, этот ушан сильно страдал от всевозможных паразитов и часто чесал голову и все тело когтями. В холодную погоду сидел смирно. Как только заходило солнце, он начинал двигаться – бегал по клетке взад и вперед. Прожорливость его даже в неволе была чрезвычайно велика. Если к нему пускали мух, то он сейчас же начинал за ними охотиться, чтобы насытиться, ему нужно было от 60-70 таких насекомых. Он переваривал почти так же быстро, как и пожирал, и еще во время еды наполнял клетку своими черными испражнениями.

Добычу замечал не глазами, а с помощью тонкого слуха и обоняния. Как только мимо него пролетали мухи, ушан тотчас их замечал, обнюхивал вокруг, навострив уши, останавливался перед мухой и затем с распущенными крыльями бросался на нее; чтобы поймать добычу, старался вогнать ее под крылья и потом схватывал наклоненной вперед мордой. Он быстро пережевывал пищу и проглатывал ее с помощью языка, причем ловко выплевывал твердые части, которые были ему не по вкусу, например ноги и крылья. Мертвых насекомых он ел только в случае сильного голода, но если только его добыча шевелилась, то всегда быстро бросался на нее. После окончания еды свертывался и сидел спокойно.