Гвереца поистине красивое животное. Тело ее прекрасного бархатисто-черного цвета, и на этом фоне великолепно выделяются белые части: полоска на лбу, виски, стороны шеи, подбородок, горло и пояс, а также кайма вокруг голых седалищных мозолей и конец хвоста. На каждом белом волосе находится много бурых колец, благодаря чему мех кажется серебристо-серым.

Грива, которую, по-моему, можно назвать поясом, перехватывающим бока, свешивается по обе стороны тела, как богатый плащ бедуина, и чрезвычайно украшает животное. Волосы этой гривы очень мягкие и тонкие и имеют значительную длину. Черный мех нижней стороны тела просвечивает местами через эту роскошную оторочку. Чистый черный цвет резко выделяется на ослепительно белом фоне, а темный цвет рук и лица так хорошо согласуется с этой окраской, что наша обезьяна вполне могла бы заслужить премию красоты.

Насколько одежда гверецы эксцентрична, если можно так выразиться, настолько изящно и привлекательно все животное. Длина туловища равняется 0,7 м, длина хвоста без кисти – 0,75 м.

Гвереца встречается, как сообщил мне Шимперт, начиная с 13 градуса северной широты во всей Абиссинии, чаще всего на высоте 2000-3000 м над уровнем моря. Здесь она живет маленькими обществами из 10-15 особей на высокоствольных деревьях, охотно селясь поблизости чистых горных текучих вод, часто около церквей, одиноко стоящих в тени священных деревьев. Один вид можжевельника, достигающий таких гигантских размеров, что наши ели и сосны показались бы перед ними карликами, по-видимому, особенно привлекает гверецу, благодаря своим ягодам, которые кажутся вкусными и нам.

Гвереца в высшей степени ловкое животное, движения которого отличаются поистине удивительной смелостью и верностью. Там, где гверецу не преследуют, она, по словам Гейглина, не пуглива и мужественно лает и пищит, согнув по-кошачьи спину, на того, кто ее потревожит.

Преследуемая гвереца показывается во всей своей красоте. Красиво и легко, смело и рассчитано прыгает это удивительно нарядное животное с ветви на ветвь или с высоты 15 метров вниз, а белый плащ обвевает ее тело подобно тому, как развевается вокруг всадника бурнус бедуина, летящего на арабской лошади*.

* Оторочка из длинных волос по бокам тела, пышная кисть на конце хвоста выполняют роль «парашютов», позволяя колобусам достигать столь впечатляющих результатов в прыжках.

На землю гвереца спускается лишь в том случае, если преследователи настигают ее; в качестве настоящего древесного животного она находит все необходимое на своих любимых деревьях. Питается тем же, чем и прочие обезьяны, живущие на деревьях: почками, листьями, цветами, ягодами, плодами, насекомыми и т.п.

В противоположность другим обезьянам гверецу туземцы считают безвредной главным образом потому, что она не трогает плантаций или по крайней мере никогда не производит в них больших опустошений. Возможно, что хорошему мнению о ней способствует и ее привычка селиться около церквей.

Охота за гверецей представляет особые трудности. На высоких вершинах любимых деревьев она довольно обезопасена от коварных посягательств охотников. Выстрел дробью может, конечно, ранить это очень живучее животное, но лишь редко удается добыть его этим способом. Чтобы действовать наверняка, охотник должен браться за винтовку; но это оружие было до сих пор, да и теперь еще остается, для туземцев вещью, с которой они не умеют обращаться.

Хорошо, что дело находится в таком положении: с винтовкой в привычной руке абиссинец, может быть, истребил бы уже эту обезьяну. В прежнее время за гверецей охотились ревностно. Считалось особенным отличием иметь щит, украшенный шкурой этой обезьяны. Щиты абиссинцев и других восточно-африканских народов продолговато-круглые и состоят из кожи антилоп или бегемотов; эту кожу покрывали спинной и боковой частью шкуры гверецы, так что грива служила украшением щита.

В Гондаре, столице Абиссинии, за такую шкуру платили талер – сумму, за которую можно было купить 5-6 жирных овец. В настоящее время это украшение сильно упало в цене; описанные выше щиты, к счастью, больше не употребляются: я говорю – к счастью, так как надеюсь, что благодаря этому прекрасное создание впредь не будет жертвой отвратительной страсти к истреблению, которую человек всюду проявляет.