Насколько нам известно, он живет на своей родине большими стадами под предводительством старого, опытного самца. Магот очень умен и хитер, лукав, ловок, проворен и силен и при случае отлично умеет защищаться своими хорошо развитыми зубами.

При каждом сильном возбуждении он так искажает лицо, как никакая другая обезьяна, быстро двигает по всем направлениям губами и громко стучит зубами. Лишь при сильном испуге он издает громкий, короткий крик; желание, радость, отвращение, досаду и злобу выражает гримасами и щелканьем зубов. Когда сердится, то быстро двигает вверх и вниз морщинистым лбом, вытягивает морду и так сжимает губы, что рот образует маленькое, круглое отверстие.

На свободе магот живет в горных местностях, на скалистых утесах, но и на деревьях чувствует себя как дома. Говорят, что он, как павиан, пожирает насекомых и червей, почему постоянно перекатывает камни и иногда даже скатывает их с гор, что опасно, если производится с крутых косогоров. Скорпион, как утверждают, его любимая пища; он ловко вырывает ядовитое жало и затем лакомится им с большой жадностью. Но довольствуется и небольшими насекомыми и червями, и чем мельче его добыча, тем прилежнее он охотится и тем жаднее ее съедает. Пойманное насекомое тщательно поднимает с земли, рассматривает и с одобрительной гримасой тотчас же пожирает.

Странно и даже не совсем понятно, почему у европейских торговцев зверями магот считается редкостью и только иногда несколько экземпляров этих обезьян предлагаются на продажу. По этой же причине он встречается в зоологических садах только в немногих экземплярах и, к великому огорчению всех странствующих артистов, его трудно достать для обезьяньих театров. Этих обезьян привозят нам обыкновенно из Марокко, но, кажется, ловлей, приручением и продажей их теперь занимаются гораздо меньше, чем прежде.

Магот – единственная обезьяна, встречающаяся до сих пор в диком состоянии в Европе. Во время моего пребывания на юге Испании (1856) я, к сожалению, не мог узнать ничего точного и обстоятельного о стаде обезьян, живущих на скалах Гибралтара.

Как мне рассказывали, стадо это еще довольно многочисленно, но видеть его можно очень редко. Сами испанцы не могут определить: местного происхождения эти животные или были перевезены из Африки? Часто наблюдали в подзорную трубу за тем, как эти обезьяны, разыскивая пищу, передвигали камни и скатывали их с гор. В садах они появляются очень редко. Поэтому достойны внимания сведения об этих обезьянах, собранные А. Смитом на месте.

Прежде всего он сообщает, что присутствие обезьян в Европе долго подлежало сомнению, принималось за глупую сказку и отрицалось даже одним капитаном корабля, часто бывавшим в Гибралтаре, так что, как уверяет Смит, он сам стал сомневаться в существовании обезьян в Европе. Но однажды, поднявшись на вершину скалы, где находилась мачта с флагом, чтобы полюбоваться великолепным видом, он узнал истину. Сторож, стоящий при флаге, случайно сообщил ему, что теперь обезьяны заняты переселением.

Наш автор немедленно собрал тщательные сведения, и благодаря ему мы узнали следующее: «Обезьяны живут на этой скале с незапамятных времен, но когда и как они перебрались через море – трудно определить. Предание мавров, будто у обезьян до сих пор существует под проливом подземный ход, соединяющий Гибралтар с Марокко, по которому они приходят и уходят, слишком уж сказочно. Верно только то, что обезьяны действительно живут на Гибралтаре, хотя численность их в последнее время сильно убавилась, несколько лет сряду встретились всего четыре обезьяны.

Они показываются редко и с переменой ветра меняют местопребывание. По своей нежной натуре они боятся всякого изменения погоды, перемены западного ветра на восточный и наоборот, причем стараются от него защититься, притаившись за скалами. Они очень живы и охотнее всего избирают местом жительства утесистые обрывы, где они беспрепятственно завладевают многочисленными пещерами и расселинами, находящимися в рыхлых скалах.

Должно быть им нетрудно добывать пищу, так как имеют сытый вид. Расселины скал покрыты роскошной растительностью, листья и плоды которой служат обезьянам пищей; но особенно они любят сладкие корни карликовой пальмы, растущей там в изобилии. Для разнообразия едят жуков и других насекомых.

Говорят (за справедливость этого я не могу ручаться), что маготы иногда спускаются со скал и грабят городские сады, когда спелые плоды настолько прельщают их, что жадность преодолевает любовь к уединению. Их считают чрезвычайно трусливыми и говорят, что они при малейшем шорохе убегают.

Рассказчик мой опроверг это и в доказательство своих слов указывал на некоторые скалы, с которых обезьяны еще утром того же дня смотрели на него, не пугаясь ни цвета его английского мундира, ни его строгого взгляда. Довольно долгое время они оставались на расстоянии 30 или 40 локтей от бруствера, к которому он прислонился, и потом спокойно удалились.