Нрав обезьян вполне соответствует наружному виду. Пользуюсь словами Шейтлина для описания их: «Павианы все злы, свирепы, бесстыдны, сладострастны и коварны; их морда грубо напоминает морду собаки, лицевая часть безобразна, а задняя донельзя неприлична. Взгляд лукавый, душа злобная. Зато они понятливее мелких пород обезьян и выказывают много ума и хитрости.

У них проявляется в высшей степени свойственная всем обезьянам способность к подражанию, посредством которой они могли бы делаться совсем похожими на людей, но никогда этого не достигают. Неприличие их превосходит всякое описание – женщинам и детям не следует позволять приближаться к ним.

Но западни и опасности замечают легко и защищаются мужественно и упорно. Как ни дурны природные качества павианов, в юности их, однако, можно приручить и сделать послушными. Но к старости, когда ум и чувства притупляются, дурная природа берет свое: они опять делаются непослушными, скалят зубы, царапаются и кусаются.

Воспитание не успело пустить глубокие корни. Говорят, что на свободе они умнее и развитее, в неволе более кротки и понятливы. Это семейство называют собакоголовыми. Хорошо бы им к собачьей голове прибавить и собачий нрав!»

Не могу не согласиться с Шейтлином: нарисованная им картина совершенно верна. Душевные качества павианов представляют признаки, свойственные всем обезьянам, но у павианов они обращены в дурную сторону. Однако мы не можем им отказать и в некоторых хороших качествах: они чрезвычайно привязаны друг к другу и к своим детенышам, любят человека, который их воспитал и выходил, и стараются быть ему полезными; но безнравственность и порочность павианов совершенно затемняют их немногие хорошие стороны.

Хитрость и коварство свойственны всем этим обезьянам; кроме того, они часто впадают в ярость. Гнев их вспыхивает мгновенно, как солома, но не так легко его потушить. Неосторожное слово, насмешливая улыбка, даже просто косой взгляд могут привести павиана в страшное бешенство, и тогда он забывает все, даже тех, кого прежде любил. Поэтому павианов надо считать опасными животными, так как их дикая натура легко может прорваться наружу, даже после долгого промежутка. Для врагов они положительно страшны.

Павианы большей частью убегают при приближении человека, но в случае необходимости вступают как с ним, так и с хищными зверями в бой, который может быть очень опасен. Леопард считается страшнейшим их врагом, однако он нападает больше на детенышей, так как не всегда может справиться со взрослыми павианами. С собаками павианы справляются легко, но, несмотря на это, охота на павианов составляет большое удовольствие «этим благородным животным. Собаки, леопарды и львы почти единственные опасные враги павианов*.

* Главный враг павианов – леопард, преследующий их на земле и на деревьях. Именно с сокращением числа леопардов связывают взрывной рост численности павианов в ряде районов Африки. Однако были и случаи, когда несколько самцов павианов расправлялись с леопардом, разрывая его в клочья. Реже павианы (особенно молодые) становятся жертвами львов, гепардов, гиеновых собак, пятнистых гиен, даже шакалов и крупных орлов. Непростые отношения сложились у павианов с шимпанзе, в местах совместного обитания между этими обезьянами вспыхивают стычки, практикуется кража и убийство детенышей друг друга. Конкурентные отношения, а впоследствии и отношения «хищник – жертва» возникли в свое время между павианами и предками человека – гоминидами.

Однако нужно думать, этим обезьянам часто плохо приходится от ядовитых змей. Ни один павиан не поднимет камня, не вступит в кусты, не удостоверившись сначала, что там не скрывается змея. Скорпионов эти умные животные не боятся; напротив того, они весьма искусно их ловят и вырывают ядовитое жало, не причинив себе вреда. После того съедают с таким же удовольствием, как пауков и раков.

Польза, приносимая павианами, весьма незначительна. Однако они способны к изучению разных штук; говорят, что в южной Африке их приучают к отыскиванию воды в пустыне; поэтому приручают и берут с собой в те безводные местности, где сами бушмены находят воду только в незначительном количестве.

Когда запас воды подходит к концу, павиану дают съесть что-нибудь соленое, через несколько часов его привязывают к веревке и пускают бежать. Мучимое жаждой животное бросается то вправо, то влево, то вперед, то назад, обнюхивает воздух, вырывает из земли растения, начинает наконец рыть землю, указывая таким образом на скрытый источник, или решительно несется вперед к отдаленной еще воде.

В сказаниях и рассказах арабов павианы играют выдающуюся роль. Историки лучше всего знают этих обезьян потому, что они водятся в Йемене и их привозят живыми в Египет и Сирию; к ним в особенности относится высказывание Магомета о том, что Аллах в гневе своем превратил их из людей в обезьян.

Шах Кемаль-эдин Демири, умерший в 1495 году, написал большое сочинение о жизни животных. «Не по приказу высокого покровителя написана эта книга, – говорит он, – а потому, что люди слишком мало знают о животных». Он передает легенду о павианах, как истый правоверный, не позволяя себе ни малейшей критики.

Город назывался Айла и был расположен у моря, а жители были евреи. Причиной превращения был грех, который совершили иудеи, занявшись в субботу рыбной ловлей и осквернив таким образом день Господень. Некоторые благочестивые и мудрые жители старались помешать святотатству, но, видя, что все увещания напрасны, оставили нечестивый город.

Три дня спустя они вернулись, но нашли ворота запертыми. Перелезли через стену и увидели себя окруженными павианами, некоторые подошли к ним ближе и, ласкаясь, грустно и просительно на них смотрели; тогда им пришла мысль, что павианы, верно, их бывшие родственники. «Скажи мне, павиан, – спрашивали они, – не ты ли мой племянник Ибрагим, или Ахмед, или Мурза? И павианы поддакивали, грустно кивая головами. Таким образом стало известно, что над ними произнесен был страшный приговор».

Шейх Демири, который в остальном весьма благоразумен, полагает, что этому рассказу должно поверить, хотя и можно доказать, что павианы существовали раньше евреев. После этого вступления он переходит к рассказу о самих животных и обрисовывает их чрезвычайно метко.

«Эти животные, – говорит он, – очень схожи с людьми по своим свойствам и нравам: они смеются, радуются, садятся на задние лапы, чешутся ногтями, подают что-нибудь рукой, имеют суставчатые пальцы и ногти, как люди, и дружественно относятся к человеку. Обыкновенно ходят на четвереньках, но могут ходить и на задних лапах. На нижнем веке имеются ресницы, а это встречается только у людей. Упав в воду, они тонут, как люди, не умеющие плавать.

Они живут постоянными парами и ревнуют своих самок – явления, которые свойственны только человеку. Самки носят своих детенышей у груди, как женщины. Не подлежит сомнению, что эти животные обладают свободной волей; иначе им было бы невозможно выучиться вещам, не свойственным их природе».