С невероятной быстротой и уверенностью влезает быстрый гиббон, по Дювоселю, на бамбуковый ствол, вершину дерева или ветвь, раскачивается на ней несколько раз вверх и вниз или вперед и назад и потом с легкостью бросается, пользуясь упругостью качающейся ветви. Он пролетает, будто стрела или наклонно опускающаяся птица, расстояние в 12-13 метров несколько раз подряд. Можно предположить, что сознание своего недостижимого для других животных искусства доставляет ему большое удовольствие. Он прыгает без надобности через препятствия, которые легко бы мог обойти, изменяет во время прыжка направление и виснет на первой понравившейся ему ветви, подобно акробату, кувыркается и качается на ней, быстро поднимается, раскачивается вверх и вниз и снова бросается в воздух, с уверенностью стремясь к новой цели.

Кажется, будто он обладает волшебными силами, может летать, не имея крыльев, больше живет в воздухе, чем на ветвях. На что нужна такому одаренному существу земля? Она чужда ему, как и он ей; земля доставляет ему только освежающее питье, и, утолив жажду, гиббон снова возвращается в свое воздушное царство. Здесь он дома; здесь он наслаждается покоем, миром, безопасностью; здесь он может пренебрегать врагами или убегать от них; здесь он может жить и наслаждаться своими легкими движениями.

Некоторые наблюдатели сравнивают движения живущих на свободе длинноруких обезьян с полетом ласточек. Тем более замечательно наблюдение Г. О. Форбса над сиамангом. Он говорит: «Я считаю неверным, что эти обезьяны прыгают с дерева на дерево на такие большие расстояния, как обыкновенно говорят. Мне случилось видеть, что при рубке леса вблизи одного села стадо сиамангов оказалось отрезанным от ближайших деревьев лишь расстоянием в 30 футов; при каждом ударе топора они в величайшем страхе лазали по дереву вверх и вниз и не отваживались перескочить через этот промежуток; когда дерево стало падать, они и тогда не решились спрыгнуть с него, а были им раздавлены при падении».

Из этого, однако, нельзя еще заключать, что сиаманги не могут перенестись через расстояние в 12 метров, особенно наискось вниз; возможно, что они, перепуганные и сбитые с толку своим необыкновенным и опасным положением, и не думали о том, чтобы спастись обычным способом. Уэллес, правда, тоже говорит, что сиаманг движется гораздо медленнее других гиббонов и не любит «громадных прыжков», но все же указывает, что и он «перебрасывается туда и сюда между далеко стоящими друг от друга деревьями».

Наблюдение за этими животными на свободе имеет свои трудности, так как почти все виды длинноруких обезьян избегают человека и лишь изредка приближаются к лесным полянам. «Они живут по большей части, – говорит Дювосель о сиамангах, – многочисленными стадами под предводительством вожака, которого, по уверению малайцев, невозможно ранить. Если их застать врасплох на земле, то можно поймать, так как или испуг приводит их в остолбенение, или они сами чувствуют свою слабость на земле и сознают невозможность бегства. Как бы ни было многочисленно стадо, оно всегда покидает раненого товарища, хотя бы дело шло о совершенно молодом.

Мать, однако, схватывает детеныша, пытается бежать, падает иногда вместе с ним вниз, затем испускает громкий горестный крик и с раздутым гортанным мешком и угрожающе расставленными руками загораживает дорогу врагу. Но материнская любовь проявляется не только в момент опасности. Случалось иногда наблюдать интересное зрелище, когда матери приносили своих малюток к реке, мыли, несмотря на их крики, затем старательно вытирали и сушили, и вообще так заботились об их чистоте, что такого ухода можно пожелать и некоторым человеческим детям.

Малайцы рассказывали Диарду, и он позднее сам подтвердил это собственным наблюдением, что еще неспособных к движению детенышей всегда носит и водит тот из родителей, который одного пола с детенышем: детенышей мужского пола – отец, женского – мать*.

* Гиббоны – моногамы, живут небольшими семейными группами, состоящими из пары и их разновозрастных детенышей. Пара создается долго, молодой самец долго ухаживает за самкой из другой группы. Семья имеет территорию от 5 до 40 га, границы участка предохраняются от вторжения соседей криками и демонстративными позами. Одно из деревьев на участке служит местом постоянной ночевки. Гнезд гиббоны не строят, спят сидя на корточках на ветке у ствола, обхватив голову руками.

Благодаря густой шерсти риск промокнуть под дождем невелик. Питаются плодами, листьями, побегами. Детеныш рождается обычно раз в 2-3 года. Беременность длится 200-225 дней. Самка оставляет детеныша в 2 года (обычно к этому времени появляется более младший), и отпрыск целиком переходит на попечение отца. Половозрелость наступает в 6-10 лет. Самки у гиббонов более инициативны и играют в семье роль вожака.