Издревле существует предание, что шакал служит проводником и разведчиком тигру и льву, что он их предостерегает об опасности, ведет к жертве и в награду за это получает часть добычи. В Индии утверждают, что шакалы только в присутствии тигра или леопарда издают своеобразный крик, который в другое время никогда не слышен. Этот крик очень хорошо известен охотникам и действительно всегда обозначает близость тигра или леопарда, но гораздо правильнее считать его криком, предостерегающим других шакалов, так как голодный тигр или леопард, конечно, без колебаний может напасть и на шакала.

Более добросовестные наблюдатели утверждают, что голодные шакалы не идут впереди тигра, а следуют за ним, чтобы воспользоваться остатками его добычи, но при этом старательно избегают слишком близкого контакта с опасным сотоварищем по охоте.

Сандерсону однажды посчастливилось наблюдать за шакалами. Он спрятался около убитой тигром скотины, чтобы подкараулить этого хищника, когда он вторично вернется к своей добыче, но до появления тигра он смог увидеть проделки трех шакалов. «Двое из них, – рассказывает Сандерсон, – еще до заката солнца бродили около мертвой скотины, и забавно было видеть, с какой преувеличенной осторожностью они приближались к лакомой добыче, хотя должны были знать, что тигра вблизи нет.

Подойдя, наконец, к падали, они вдруг, как бы испугавшись, отскакивали назад – очевидно, с намерением спровоцировать тигра, если он находился поблизости. Наконец у них хватило смелости подойти к мертвой добыче. Один из шакалов стал жадно есть и шумно откусывать куски то с одной стороны, то с другой, а второй вовсе не ел, а стоял на часах.

Вдруг караульщик весь съежился, взъерошил шерсть, опустил хвост и принял позицию защищающейся собаки, при этом маленькими шагами, ворча, продвигался вперед, как индюк. Я подумал, что приближается тигр, но оказалось, что это был третий шакал, которого его родичи не хотели допустить к своей добыче. Вновь пришедший, видя, что место занято, спокойно улегся в некотором отдалении и стал ожидать своей очереди.

Между тем первый шакал уже целых полчаса обжирался, а его товарищ не съел еще ни одного куска; вдруг оба вскочили и стали пристально вглядываться в какое-то место около того дерева, на котором я сидел; после этого они стали издавать очень странное хрюканье, без устали скакали взад и вперед, но все время смотрели на то же самое место. Теперь я понял, что они увидели тигра; хотя мне ни разу не случалось присутствовать при такой встрече, но движения шакалов были так характерны, что иного значения им было дать невозможно.

Я, понятно, был очень возбужден, так как не мог повернуться, чтобы осмотреть то место, откуда должен был появиться тигр. Внезапно шакалы прекратили свое ворчание и стали громко визжать, надеясь, без сомнения, разжалобить крупного хищника, а затем убежали, и я почти под собой услышал шаги тихо приближающегося тигра.

Вскоре я увидел при свете яркой луны полосатую голову и плечи; тигр немного постоял на месте, а затем подошел к добыче и стал смотреть вслед шакалам. Я прицелился в него и выстрелил, не теряя времени; с громким яростным воем раненый тигр пробежал еще шагов восемьдесят, а затем в ночной тишине раздался характерный предсмертный стон убитого мной животного».

Течка у шакалов бывает весной и служит причиной очень громкого воя влюбленных самцов. По прошествии девяти недель самка шакала щенится пятью-восемью детенышами, которых она вскармливает в скрытом от людских взоров логовище. Мать храбро защищает своих щенят и точно так же, как волчица и лиса, обучает их своему ремеслу, а по прошествии двух-трех месяцев покидает логово и отправляется странствовать.

Молодые шакалы к этому времени перенимают уже все привычки старых: умеют отлично выть и воровать. В Индии число детенышей, как правило, не превышает четырех; мать их рожает в норе, а иногда в сухой яме под нависшим берегом.

Молодые шакалы приручаются гораздо легче, чем лисицы. Они привыкают к своему господину, следуют за ним, позволяют себя ласкать и даже требуют ласки, идут на зов, виляют хвостом, когда их гладят, – одним словом, ведут себя как домашние собаки*.

* По одной из теорий, домашняя собака происходит от шакала, а не от волка.

Даже старые шакалы в неволе постепенно привыкают к человеку, хотя вначале и пробуют кусаться. Шакалы довольно легко размножаются и в неволе, а также без труда спариваются с подходящими по величине домашними собаками*.

* Хотя, вопреки тому, что считалось ранее, между шакалом и собакой нет физиологических препятствий к спариванию, поведение их слишком различно. Чтобы в специальных экспериментах получить гибрид этих двух животных, их приходилось выращивать вместе, начиная с рождения. Кроме того, в отличие от собаки и волка самец-шакал бывает готов к спариванию очень недолгий промежуток времени в течение года. Таким образом, спонтанное появление гибридов собак с шакалами хотя и возможно, но случается, по-видимому, достаточно редко.

Адамс видел в Индии домашних собак, которые очень походили на шакалов, и полагает, что они произошли от скрещивания шакалов с домашними псами; Блэнфорд считает также подобное скрещивание возможным. Мех малоазиатского шакала стоит недорого.

Шакалы подвержены самой страшной болезни собак, а именно бешенству.

Во внутренней и южной Африке живет один вид шагала, который можно часто видеть в больших зоологических садах и музеях.