Спек рассказывает о пестрой гиене, под именем которой он, очевидно, подразумевает гиеновую собаку: «По величине и внешнему виду она похожа на большого волка, имеет длинные уши, бегает быстро, охотится стаями и лает, как собака, из-за чего ее и называют «лесной собакой». Трое таких животных однажды выбежали из лесу и бросились с громким лаем на одного из наших служителей, но убежали обратно, когда увидели, что он собирается в них стрелять».
Гейглин считает гиеновую собаку, несмотря на ее красивую окраску, скверным, вонючим и злым животным, которое кроме всего прочего наделено коварством и хитростью, и утверждает, что раненые животные этого вида смело нападают на человека.
Что бы ни говорили некоторые путешественники, гиеновую собаку следует все-таки считать привлекательным хищником. Должно быть, очень интересно наблюдать, как охотятся эти красивые, ловкие и громко лающие животные. Они выделяют из стада большую и сильную антилопу, которая, зная своих врагов, тут же поспешно обращается в бегство. Вся стая собак гонится за нею с лаем, воем, визгом – одним словом, производит очень много шума, который издали напоминает звон колокольчиков.
Охота продолжается долго; антилопа из-за главной опасности забывает обо всех остальных. Не обращая внимания на людей, которых антилопа обычно избегает, она несется мимо них; вслед за ней, не отставая, спешит вся стая собак. Они бегут большими прыжками, галопом, все время сохраняя известный порядок. Когда устают передние собаки, их место занимают задние, которые берегли свои силы тем, что бежали кратчайшими путями.
Таким образом собаки чередуются, пока продолжается охота. Наконец антилопа устает, и охота приближается к концу. Надеясь на свою силу, она оборачивается к врагам и грозит им рогами. Длинные острые рога описывают дуги на уровне земли. Случается, что одна или несколько собак при этом получают смертельные ранения, но в большинстве случаев через несколько минут антилопа лежит на земле, издавая последние стоны под острыми зубами собак; впрочем, иногда она вскакивает и пытается бежать. Тогда начинается новая травля, и гиеновые собаки с окровавленными мордами снова бегут за измученным животным.
Их кровожадность как будто еще увеличивается после смерти жертвы; они большей частью поедают только внутренности животного, пренебрегая остальными частями тела. Бурчел однажды нашел только что убитую ими крупную, так называемую лосевую антилопу, которую собаки только выпотрошили; он воспользовался остальными частями тела этого животного для собственной кухни*.
* В большинстве мест гиеновые собаки охотятся стаей, в которой существует жесткая иерархия и, по-видимому, наиболее строгая организованность совместных действий из встречающихся у хищных животных. Это позволяет гиеновым собакам убивать животных более крупных, чем стая могла бы съесть за один раз. В первую очередь хищники выедают внутренности, более богатые разными питательными веществами, чем мясо как таковое. Под лосевой антилопой Бурчел имел в виду, вероятно, канну (Taurotragus oryx), очень крупную антилопу высотой в плечах более 1,5 м и весом около 1 т.
Из описаний Селуса видно, что этот хищник не всегда охотится стаями, иногда он и в одиночку нападает на довольно крупных животных. Во время путешествия по стране Машуна Селус заметил на расстоянии примерно семисот шагов большую антилопу, которая паслась около кустов. Вдруг статное животное испугалось и бросилось бежать по степи прямо на Селуса и его спутников; за ней гналась на некотором расстоянии гиеновая собака.
Могучая антилопа на минуту остановилась и посмотрела на своего в сравнении с ней небольшого врага. «Но, – продолжает этот писатель, – вместо того, чтобы вступить в борьбу, как я ожидал, она собрала все свои силы и обратилась в бегство, проносясь мимо нас. Гиеновая собака гналась за ней как гончая, вытянув в струнку свой пушистый хвост, и вскоре ее догнала. Подпрыгнув, она укусила антилопу в бок, но тотчас отскочила на несколько шагов.
Получив укус, антилопа изменила направление и кинулась в нашу сторону, а от второго укуса, произведенного в то же самое место, еще больше приблизилась к нам, так что оба животных описали около нас почти полукруг, имеющий в радиусе около трехсот шагов. Когда собака в третий раз захотела укусить антилопу, заметила нас и остановилась; антилопа тоже остановилась, пробежав шагов сто. Оба животных после этого разбежались в разные стороны.
Это был единственный случай, когда я видел, как гиеновая собака преследовала добычу, да еще такую, как взрослая крупная антилопа, которая умеет отлично защищаться при помощи сильных рогов. Если бы гиеновая собака нападала спереди, как гончая, то, наверное, была бы пронзена насквозь рогами антилопы.
Не могу с уверенностью сказать, удалось ли бы хищнику разорвать бок у антилопы и выпустить внутренности, как, очевидно, он намеревался, но упоминаю об этом факте в доказательство того, что гиеновая собака иногда в одиночку отваживается охотиться за очень крупным животным. Если учесть, что об индейских диких собаках рассказывают почти то же самое, можно предположить, что африканская гиеновая собака часто справляется с довольно крупной добычей».
При подробном рассмотрении живой гиеновой собаки сходство ее с гиеной почти совсем пропадает. Умное, веселое и хитрое выражение морды этого необыкновенно подвижного создания не имело ни малейшего сходства с выражением морды гиены; еще поразительнее было это различие, когда можно было сравнить легкие красивые движения этой собаки с движениями гиены, которые имеют совершенно другой характер. С первого взгляда можно было видеть, что гиеновую собаку следует считать как бы олицетворением светлого дня, между тем как гиена олицетворяет собой темную ночь.
Позже я видел многих животных этого вида, и некоторые из них даже жили у меня. Характерными особенностями этого животного следует считать неудержимую живость нрава и постоянное стремление кусаться, может быть, без намерения принести вред, но только из желания дать выход необыкновенной живости характера.
Когда гиеновая собака приходит в возбуждение, то каждая жилка у нее дрожит и напрягается. Ее невероятная подвижность сначала кажется результатом веселого характера, но вскоре обнаруживаются ее дикость, хищнические наклонности и стремление кусаться.
Гранвил в своих известных юмористических очерках о различных животных заставляет волка говорить: «Тут лаем не поможешь, нужно укусить». Если бы он знал гиеновую собаку, то наверняка, приписал бы эти слова ей.
Следует еще заметить, что гиеновые собаки в неволе размножаются и, что особенно важно, приносят до десяти щенят за раз; по крайней мере, в одном зоологическом саду наблюдалось именно такое количество щенят. К сожалению, животные эти, как и многие другие привезенные из жарких стран, даже при очень внимательном уходе рано или поздно заболевают чахоткой, этой неизлечимой болезнью, которая уносит много жизней в зоологических садах, точно так же как и среди людей*.
* В зоопарках времен Брема животных держали в тесных, душных, плохо вентилируемых клетках, как правило, на неподходящем корме. Неудивительно, что туберкулез («чахотка») был обычным явлением в таких зверинцах.