Одна из главных черт его характера – флегматичность. Он очень любит покой, и в его нападениях видны некоторая откровенность, прямота и рыцарство – свойства, не имеющие ничего общего с кровожадностью волка или коварством рыси. В нем даже замечаются проявления чувства юмора.
«Недоверчивость никогда не покидает медведя и всегда руководит всеми его поступками. Тот, кто наблюдал медведей на свободе, кто воспитывал их, долгое время занимался ими, тот не мог не заметить, какими подозрительными взглядами медведи следят за каждым движением и действием человека: с виду безучастное, животное, однако, недоверчиво сторожит каждый шаг человека и при малейшем его приближении отступает в сторону или назад.
Я могу еще сообщить следующее: часто случается, что медведь идет по следу лесного сторожа, который отыскивает его берлогу, и только тогда возвращается в нее, когда убедится, что с этой стороны опасность миновала. Вследствие этой сильной недоверчивости невозможно предвидеть действия и поступки медведя; в ней заключается и невозможность полностью его приручить; поэтому на медвежьей охоте следует соблюдать величайшую осторожность.
Частые встречи медведя с людьми (пришедшими в лес за ягодами или грибами, дровосеками и т. д.) почти всегда оканчиваются довольно миролюбиво: медведь довольствуется ворчанием или, в крайнем случае, когда его раздразнят, несколькими не совсем нежными толчками и ударами лап. По большей части он обращается в бегство. Вообще мужества у медведя мало; только в затруднительных обстоятельствах, когда на охоте он загнан людьми и собаками, решается для своего спасения храбро напасть на человека, толкает его передними лапами в снег и наносит когтями незначительные раны.
Замечено, что те медведи, которые зимой очень отощали, весной особенно смело нападают на домашний скот. Впрочем, я заметил, что эта склонность свойственна большей частью отдельным семействам медведей, а среди них у отдельных экземпляров передается потомству. Так, например, почти все медведи, живущие в Шитинской волости, отличаются большой свирепостью, в то время как в других местностях, несмотря на то что они ежегодно убивают несколько голов скота, эти хищники вообще гораздо благодушнее и менее кровожадны.
Мне удалось в течение нескольких лет наблюдать жизнь медведей вышеупомянутого округа, и могу сказать, что единичные экземпляры этих животных отличались необычайной кровожадностью и усердно занимались хищничеством даже в те времена года, когда вовсе не страдали от недостатка в пище. Так, один медведь в июле 1871 года, пробираясь с юга на север этой области, зарезал в течение дня до 23 голов рогатого скота, а в августе того же года – еще 8 голов, причем не попользовался мясом ни одной из своих жертв».
Вот как описывает Стеллер в первой половине прошлого столетия образ жизни медведя на самой северной границе области его распространения: «На Камчатке медведи водятся в бесчисленном количестве; целыми стадами бродят они по пустыням. Не будь они там еще более чем где-либо, смирны и миролюбивы, они опустошили бы давно всю Камчатку.
Весной медведи группами спускаются с гор от истоков рек, куда переселились осенью для добывания пищи и для зимовки. Они появляются у устьев рек, стоя на берегах, ловят рыбу, выбрасывают ее на берег и во время обильного лова съедают, подобно собакам, только головы. Если находят поставленную кем-нибудь сеть, то вытаскивают ее из воды и вынимают рыбу. К осени, когда рыба поднимается вверх по течению, они вместе с ней так же медленно поднимаются в горы.
Если человек заметит медведя, то окликает его издали и уговаривает вступить с ним в дружбу. Женщины и девушки не боятся присутствия медведей, когда собирают на торфянике ягоды. Если медведь и нападет на них, то разве для ягод, которые он отнимает и съедает. Вообще, в тех местностях медведи нападают на людей только в тех случаях, когда их внезапно разбудят. Редко случается, чтобы медведь напал на охотника даже после выстрела. Они там так смелы, что вламываются в дома, как воры, и обшаривают все, что попадется»*.
* Всеядность медведя делает его не таким зависимым от собственного физического здоровья, как прочих хищников. Даже раненый или больной медведь может долгое время успешно прокармливать себя, дожидаясь восстановления физических сил. Эта особенность позволяет медведю быть менее осторожным и во время охоты, и при контакте с потенциальной опасностью, что в описании Брема трактуется как «открытость» и «благородство».
Зубная система медведя свидетельствует о том, что он животное всеядное, но его рацион состоит преимущественно из растительной пищи. Разными насекомыми, такими, как жуки, слизни, он тоже при случае любит полакомиться. Месяцами довольствуется подобной пищей, наедается, как рогатый скот, всходами ржи или сочной травой, ест зреющие злаки, почки, овощи, желуди, лесные ягоды, грибы; разрывает муравейники, лакомится как личинками, так и муравьями, кислота которых, кажется, особенно ему по вкусу; выискивает пчелиные ульи, которые предоставляют ему лакомую и особенно вкусную пищу.
