Наблюдение русских крестьян, сообщенное нам впервые Эверсманом, проливает своеобразный свет на подобные слияния медвежьих семейств. Крестьяне эти имели случай видеть, что медведица поручает своим старшим детенышам присмотр за младшими, по этой причине двухлетние медвежата, гуляющие с матерью и братьями, называются «пестунами».

Эверсман рассказывает следующее об одном медвежьем семействе, которое переправлялось через Каму: «Когда медведица перебралась уже на противоположный берег, то заметила, что пестун медленно крадется за ней, не обращая внимания на младших братьев, оставшихся на другой стороне реки; как только он приблизился, мать дала ему пощечину, после которой он, поняв в чем дело, тотчас повернул назад и вернулся к матери, держа в зубах одного из младших братьев. Мать наблюдала за ним, пока он вновь не переплыл реку за другим братцем, но, увидев, что пестун уронил свою ношу на самой середине реки, она бросилась в реку, опять побила его, после чего он поспешил исправить ошибку, и семейство спокойно продолжало свой путь».

Среди русских крестьян и охотников ходят слухи, будто медведица к каждому младшему детенышу приставляет пестуна. В его обязанности входит присматривать за маленькими медвежатами, скрытыми в чаще, пока мать подстерегает добычу или насыщается убитым животным, которого не в силах утащить. Зимой пестун живет в ее берлоге и освобождается от своей обязанности только тогда, когда найдется на его место другой большой медвежонок. Поэтому можно при случае увидеть четырехлетнего пестуна при медвежьем семействе.

Пяти-шестимесячные медвежата чрезвычайно забавны. Они очень подвижны, но неуклюжи; поэтому понятно, что иногда они проделывают преуморительные штуки. Их детский нрав проявляется в каждом поступке. Они очень игривы, шаловливо лазают по деревьям, борются, как задорные мальчишки, прыгают в воду без всякой причины и повода, бегают взад и вперед и учиняют массу проказ.

Своему сторожу они не выказывают особенной нежности, одинаково ласковы со всеми людьми и почти не отличают одного от другого. Кто их покормит – тот им и друг, кто их рассердит – тот враг, и они и обращаются с ним как с врагом. Медвежата раздражительны, как дети, любовь их приобретается легко, зато так же легко и утрачивается. Уже после шести месяцев они по характеру становятся похожими на старых медведей: делаются злыми и сварливыми, обижают слабейших животных, кусают и царапают даже своего хозяина, так что одни только побои могут укротить их.

С годами медведи становятся еще свирепее, прожорливее, кровожаднее и опаснее. Их можно, конечно, воспитать, выучить каким-нибудь немудреным штукам, но доверять им вполне, как вообще всем глупым существам, невозможно: следует всегда опасаться их злобы и коварства, соединенных со страшной силой. Поэтому их можно еще держать в зоологических садах или водить на цепи для показывания различных фокусов, но никогда нельзя выдрессировать настолько, чтобы близкое сожительство с ними было безопасно для людей. Многие пытавшиеся воспитывать неукротимое и коварное животное испытали это на себе: некоторые из тех, кто производил подобные опыты, поплатились опасными ранами и даже жизнью.

Это мнение подтверждает и Кременц. «Никогда не дремлющее недоверие медведя, – говорит он, – делает его неспособным к искренней дружбе и любви к людям; приобрести его привязанность ласками – неосуществимая мечта».

Неизвестно еще наверняка, сколько лет длится рост медведя, но следует думать, что медвежонок к шести годам вырастает в настоящего медведя. По-видимому, медведи достигают довольно преклонных лет. Были случаи, что они выживали в неволе до 50 лет, а медведицы рожали 31 года от роду*.

* Эта цифра продолжительности жизни в неволе подтверждена и в современной литературе. Бурые медведи достигают половой зрелости в возрасте 4-6 лет, но продолжают расти и после этого, до 10-11 летнего возраста.

Охота на медведя – вещь опасная, но страшные истории, которые прежде рассказывали опытные охотники, считаются теперь вымыслом. Хорошие собаки, перед которыми все медведи испытывают необыкновенный страх, остаются при всех обстоятельствах лучшими помощниками охотника. В юго-восточной Европе на медведя охотятся большей частью облавой в тот период, когда он нагуляет жир, засадой – реже и в исключительных случаях – до или во время зимней спячки; в России же для охоты предпочитают именно это последнее время.

Так как медведь бежит от охотников, то после того, как опытные охотники определили место его нахождения, можно как на облаве, так и в засаде почти всегда рассчитывать на полный успех, конечно только в том случае, если известны его излюбленные тропинки. Хладнокровие и верная рука, хорошее пристреленное оружие – необходимые условия для удачной медвежьей охоты.

«Очень распространенное мнение, – пишет Кременц, – что медведи при нападении всегда поднимаются на задние лапы, вполне ошибочно; в таком случае его нападения легче было бы отразить. Я собственноручно убил 29 медведей, видел, как стреляли в 65 других животных этого рода, присутствовал при том, как медведи всех сортов и величин встречали охотников, и сам не раз подвергался их нападениям; но при мне только один медведь и одна медведица при нападении поднимались на задние лапы и таким образом шли некоторое расстояние навстречу своему врагу.

Я не хочу утверждать, что это явление, которое так часто описывалось во многих охотничьих рассказах и прежних научных исследованиях, никогда не случается, но мне кажется, что эти случаи чрезвычайно редки. Нападение медведя всегда внезапно и быстро, причем он или старается коротким и сильным ударом передней лапы поразить противника, или, подбежав быстрой рысью к охотнику, вдруг резким движением поднимается на задние лапы и мощным толчком валит его на землю или же наносит сильный удар и сразу кусает, но если люди и собаки недалеко, то медведь никогда не остается долго около своей жертвы и старается убежать».

В Гималаях медведь, по словам Блэнфорда, слывет вполне безвредным, ибо он сам никогда не нападает на людей, редко даже ранит, если ему случится защищаться. Кинлох, который убил там много медведей, на основании своего большого опыта вывел такое же заключение: он никогда не видел, чтобы медведь бросался на человека, и никогда об этом не слыхал. По его словам, только совершенно загнанный медведь может, прорываясь сквозь цепь загонщиков, повалить человека, при случае даже ударить и укусить его, но все это с целью проложить себе путь к бегству. То, что он поднимается на задние лапы, чтобы обнять и задушить своего противника, следует считать басней.