Хорек, подобно кунице, пожирает всякое животное, которое может осилить. Он страшный враг всех кротов, полевых и домовых Мышей, крыс и хомяков, даже опасен и для ежа, а равным образом и для всех кур и уток. Лягушки же, по-видимому, составляют его любимое блюдо, так как часто он налавливает их массами и складывает дюжинами в своих логовищах. В случае нужды он довольствуется кузнечиками и улитками.

Но хорек выходит также и на рыбную ловлю, причем он, выследив рыбу с берега ручья, озера или пруда, мгновенно бросается за ней, ныряет и схватывает свою добычу с большим проворством; говорят, будто зимой он достает рыбу даже из-подо льда. Кроме этого он весьма охотно ест мед и плоды.

Его кровожадность также велика, но все-таки меньше, чем у куниц. Обыкновенно он не умерщвляет всех птиц, забравшись в птичник, но, выбрав себе лучшую из них, тащит ее в свою норку; однако такую охоту он может повторить в течение ночи несколько раз. Более чем другие виды куниц, хорек имеет привычку делать себе запасы, и потому не редки случаи, когда в его логовище находят порядочное количество мышей, птиц, яиц и лягушек.

В Восточной Сибири, по словам Радде, хорек меняет свой образ жизни. Он редко живет в густых лесах, но не избегает, как в Европе, также и поселений человека для своего излюбленного местопребывания. Где есть леса, там он предпочитает их опушки или же отыскивает покосы, которые, как известно, приманивают к себе полевых мышей и землероек; еще больше нравятся ему необитаемые и сухие степи, так как здесь он находит для себя в большом количестве свою главную дичь – байбаков, или степных сурков; на плоскогорьях же он ловит живущих там сусликов.

Так, в Даурских степях, где его существование тесно связано с вышеупомянутыми байбаками, хорек ввиду долгой зимы, во время которой байбак спит, заготавливает себе на зиму пищу очень хитрым способом: осенью, когда земля еще не замерзла, хорек вырывает в ней глубокие ходы, направляя их к пустым еще в то время логовищам сурков, но не доводит эти ходы до самых логовищ, а останавливается от них на небольшом расстоянии; когда же впоследствии сурок устроится в своей норке, наглухо закопает все ходы к ней и предастся зимней спячке, то хорек прорывает оставленный им, как уже упомянуто, нетолстый пласт земли и, проникнув в логовище грызуна, загрызает его*.

* Несколько сомнительным выглядит это описание охоты на сурка. Скорее всего, оно основано на том факте, что хорьки часто зимуют в норах сурка.

Все движения хорька ловки, быстры и верно рассчитаны. Он умеет мастерски прокрадываться и совершать безошибочные прыжки, легко перебегать по самым тонким перекладинам, лазает, плавает, ныряет – короче говоря, умеет всякими средствами извлечь для себя пользу. При этом он оказывается лукавым, хитрым, осторожным предусмотрительным и недоверчивым, имеющим весьма острое зрение, а при опасности и мужественным, сердитым и зубастым – следовательно, животным, вполне способным к хищничеству в больших размерах.

По примеру вонючки хорек в случае нужды защищается, выпрыскивая весьма вонючую жидкость, и этим часто отгоняет преследующих его собак. Его живучесть неимоверно велика. Он спрыгивает без вреда для себя со значительной высоты, переносит почти равнодушно всевозможные боли и умирает только вследствие очень значительных ран.

Время спаривания хорьков приходится на март. Там, где хорьки часты, удается наблюдать или гоньбу по крышам самки и самца, или же борьбу двух соперничающих самцов. При этом все они громко кричат, крепко вцепляются зубами друг в друга и, составив один большой клубок, скатываются с крыш на землю, где на короткое время разъединяются и затем снова начинают свою возню.

Беременность продолжается два месяца, по истечении которых самка рожает где-нибудь в норе, а еще охотнее – в куче дров или хвороста от четырех до пяти, а иногда также и до шести детенышей*.

* Беременность у хорька продолжается 36-40 дней. Детенышей у черного хорька в среднем 4-6, реже от 2 до 12, у светлого хорька 8-11, иногда до 18.

Мать их любит необычайно, очень нежно заботится о них и защищает от всякого врага; случается, что заслышав шум вблизи своего гнезда, она безбоязненно нападает и на человека. Период детства длится около шести недель, по истечении которых молодые выходят вместе со взрослыми уже на поиски добычи, а по прошествии трех месяцев они почти сравниваются по величине со взрослыми.

Молодых хорьков можно подкладывать для вскармливания кошкам, благодаря чему они быстро приручаются; однако это не сулит много радостей, так как врожденная кровожадность со временем все-таки скажется и у таких хорьков, и тогда они становятся опасными для всякого беззащитного домашнего животного.

Из-за значительного вреда, причиняемого хорьком, он почти повсеместно подвергается весьма энергичному преследованию. Для поимки его применяют всевозможные меры и ловушки. Однако там, где уж очень докучают мыши, было бы лучше оставить хорька в покое, а тот труд, который тратится на его поимку, с большей пользой можно было бы употребить на починку и плотное запирание курятников.

Мех у хорька теплый и прочный, но из-за своего поистине невыносимого запаха ценится значительно меньше, чем мог бы, если учитывать его густоту. Лишь в недавнее время он более или менее вошел в моду, и его без отвращения носят даже самые чувствительные дамы.

По Ломеру, на продажу в Германии в настоящее время ежегодно попадает около 600 тысяч хорьковых шкурок, которые в общей сложности оцениваются около двух миллионов марок. Лучшие меха доставляют из Голландии, с Баварского плоскогорья, из северной Германии и Дании, не столь хорошие из Венгрии и Польши и самого низкого качества – из России и Азии.

В России в основном преобладают небольшие черноватые, а в Азии – желтоватые меха, ценность которых весьма незначительна. Большинство шкурок в этих странах потребляется на месте, и лишь незначительное количество их вывозится также в Швецию и Финляндию. Из длинных волос на хвосте изготовляют кисти.