Большая же часть африканских хорьков, раз ускользнув из своей клетки, умеет пользоваться добытой свободой: убегает в лес и поселяется в норке кролика, которая летом служит им убежищем. Они вскоре совершенно отвыкают от человека, но если не будут пойманы вторично, то погибают. По словам Болле, на Канарских островах хорек часто становится совсем диким*.

* В Новой Зеландии и черный хорек, и фуро успешно одичали, образовав смешанную популяцию, представляющую смертельную опасность для ряда видов птиц аборигенной фауны.

Самка после пятинедельной беременности, рожает в начале мая от пяти до восьми детенышей, которые в течение двух-трех недель остаются слепыми. Мать воспитывает их с величайшей заботой, а когда им минет приблизительно два месяца, то их можно уже отнять от матери и вскармливать отдельно.

В пищу детенышам, по словам Цейлера, у которого я заимствовал только что сказанное, утром дают белый хлеб с молоком, а вечером сырое мясо и раз или два в неделю по сырому яйцу; можно также ему давать, как и всем куницам, различные плоды, в особенности вишни, сливы и кусочки груш. После окончания спаривания самца следует отделить от самки, иначе он непременно съест только что родившихся детенышей; однако без всякого опасения можно в одном и том же ящике помещать по нескольку, по меньшей мере, по две самки с детенышами.

Не следует препятствовать своевременному спариванию африканского хорька, иначе и самец, и самка из-за подавления их естественного влечения почти всегда заболевают и могут даже умереть. Если же за зверьком ухаживать тщательно, то он может прожить, оставаясь в добром здравии, от шести до восьми лет.

Но как ни полезен хорек в борьбе с кроликами, однако доставляемая им польза ничтожна в сравнении со стоимостью его содержания. Поскольку охоту за кроликами можно проводить при помощи фуро только с октября по февраль, то в остальное время года приходится кормить его, не получая за это ни малейших услуг с его стороны; к тому же его можно выпускать только против полувзрослых или уже совсем взрослых кроликов, так как если в норке ему попадется молодой кролик, то он тотчас его умерщвляет, съедает, а затем обычно укладывается в его в теплое гнездо, оставаясь в нем сколько ему вздумается и заставляя все это время своего владельца поджидать его снаружи.

На охоту выходят утром, причем хорьков несут или в мягко устланной корзиночке, или в ящичке, или же при необходимости просто в охотничьей сумке. Затем отыскивают все ходы, ведущие к норке, и перед отверстием в каждой укрепляют тенета, имеющие в длину около одного метра и снабженные большим обручем; потом впускают в главный ход к норке хорька, а само отверстие этого хода тоже заставляют сетями.

Кролик, как только увидит проникшего к нему врага, тотчас в испуге выбегает наружу, попадает в сеть и его убивают. Для того чтобы фуро сам не загрызал кроликов в норке, ему или надевают небольшой намордник, или подпиливают зубы, а для того, чтобы следить за его продвижением под землей, ему надевают на шею звонкий колокольчик.

В прежние времена в Англии охотники бывали настолько жестоки, что этому бедному помощнику сшивали губы, перед тем как пустить его в норку; по счастью, ныне убедились, что той же самой цели можно достигнуть и посредством намордника. Затем, как только хорек покажется у выхода из норки, его следует тотчас же поймать, иначе, снова вернувшись в норку, он ляжет в ней отдыхать и может заставить прождать своего появления оттуда часто в течение нескольких часов.

Весьма важно приучить его появляться на свист и зов. Но если он все-таки не выходит, то для поимки его вновь прибегают к всевозможным хитростям. Так, навязывают на гибкий прут кролика и вдвигают его в норку. Такому вызову, возбуждающему в хорьке присущую ему кровожадность, уже не может противостоять ни один африканский хорек; он крепко вцепляется зубами в кролика, и тогда его вместе с ним вытаскивают наружу.

В Англии приучают фуро преследовать крыс и устраивать бои с этими кусающимися грызунами. Однако, по утверждению моего английского знакомого, если хорьки уже испытают на себе зубы крыс, то сравнительно редкие из них снова отваживаются охотиться за ними. Фуро, приученный только к охоте за кроликами, совершенно непригоден для охоты за крысами, так как убегает от них. Поэтому хорька-крысодава приучают к этой охоте особым способом.

Ему предоставляют вначале возможность сражаться лишь с молодыми и слабыми крысами и таким образом исподволь подготавливают его к борьбе и победе. При этом у зверька пробуждается врожденная кровожадность; мужество маленького хищника все растет и растет, и, наконец, он приобретает такую сноровку в боях с этими грызунами, что совершает истинные чудеса.

Обычно старые, опытные крысы, будучи атакованы, забиваются в угол и умеют оттуда как успешно нападать, так и наносить врагу опасные раны; но хорошо выдрессированный африканский хорек не страшится такого опытного противника: он все-таки сумеет улучить подходящее мгновение и схватить коварного врага. Хороший хорек в состоянии на арене в два-три квадратных метра умертвить в течение часа до пятидесяти крыс.

Фуро и обыкновенный хорьки без особых затруднений спариваются друг с другом и производят ублюдков, которые весьма ценятся охотниками. Такие помеси больше походят на обыкновенного хорька, чем на фуро; от обыкновенного же они отличаются только более светлой окраской морды и горла. Глаза у них совсем черные, и поэтому взор их более выразителен, чем взор фуро.

В них сочетаются лучшие качества обоих родителей, они, с одной стороны, значительно легче приручаются, не столь сильно воняют, как обыкновенный хорек, а с другой стороны, они сильнее, смелее и легче переносят холода, чем фуро. Отвага их невероятна, так как они, как бешеные, бросаются на каждого врага, встреченного ими в норе. Но нередко они сердятся на своих хозяев и чувствительно их кусают.

Помимо человека у хорька, по-видимому, мало врагов. Правда, хорошие охотничьи собаки с яростью набрасываются на него, как только получают такую возможность, и вскоре умерщвляют его, вторым врагом хорька может быть признана разве что лисица.