Благодушествуя и ничего не делая, коротал барсук свое время. То, сидя, пристально осматривался он вокруг себя, то тщательно исследовал некоторые предметы, то, наподобие медведя, принимался раскачиваться на передних лапах из стороны в сторону. Столь приятный отдых по временам вдруг нарушался каким-нибудь кусающим насекомым, которого барсук с необыкновенной злобностью тотчас же подвергал казни при помощи зубов и когтей, а затем, расправившись со своим мучителем, растягивался на солнышке, выставляя кверху то широкую спину, то упитанное брюшко.

Однако такое препровождение времени продолжалось недолго; вероятно, от безделья барсуку начинало что-то мерещиться: он вставал, водил носом по сторонам, принюхивался и хотя ничего не обнаруживал, но предосторожности ради направлялся к себе в нору.

Иной раз он продолжал греться на солнце, затем рысью спускался вниз по долине, чтобы испражниться, и, согласно свой прославленной осторожности и чистоте, снова и по нескольку раз возвращался, чтобы уничтожить следы своего испражнения, дабы ничто не служило предательским указанием его присутствия*. Возвращаясь, барсук не торопился, иногда приостанавливался, но не разыскивал, однако, себе пищи; затем на короткое время опять предавался прежней лени, а когда, наконец, тени от деревьев мало-помалу начинали набегать на землю, он удалялся к себе в нору, вероятно, для того, чтобы вздремнуть перед предстоящей ночной деятельностью».

* Барсук вне норы может легко стать жертвой волка или леопарда, от которых убежать не способен, а поэтому его осторожность понятна.

Барсук весьма своеобразно выходит из норы и возвращается в нее. В отличие от лисицы, которая сначала быстро выделает, а затем уже начинает озираться, барсук, по словам Адольфа Мюллера, дает знать внимательному охотнику о своем предстоящем появлении из-под земли глухим шумом, который он производит, приблизившись к выходу, встряхиванием с себя пыли. Затем очень осторожно высовывает из отверстия норы половину головы, с минуту прислушивается и принюхивается и снова скрывается.

Только удостоверившись таким образом несколько раз в безопасности, барсук решается наконец показаться из норы целиком; выйдя же наружу, он прислушивается и обнюхивает вокруг себя воздух еще раз и только после этого отправляется обычной мелкой рысцой в путь.

Домой он возвращается, как правило, бегом, причем осенью, когда барсук нагуляет жир, бег его сопровождается пыхтением, которое слышно издали; медленно он возвращается при тихой погоде и полной уверенности в безопасности и, напротив, бежит чрезвычайно быстро, когда погода ветрена. На поиски пищи старые барсуки выходят всегда в одиночестве, и только молодые отправляются вместе с братьями.

Во время спаривания барсук живет вместе со своей самкой, но и то недолго; всю же остальную часть года проводит в одиночестве, не поддерживая дружбы ни со своей самкой, ни с каким-либо другим животным*. Правда, старые, большие норы барсуку нередко приходится делить с лисицей; но оба этих животных мало общаются друг с другом, и в таких случаях лисица обычно завладевает верхними ходами и логовищем, а барсук – нижними. Рассказы же о том, будто лисица, оставляя в норе свои испражнения, изгоняет оттуда барсука, согласно показаниям новейших наблюдателей, должны быть отнесены к басням охотников.

* По исследованиям в Англии, барсуки живут танами численностью до 12 особей. В других частях ареала взрослые самцы могут покидать колонии и жить отдельно.

Движения барсука медленны и неуклюжи; на ходу он волочит ноги и переваливается; самый быстрый бег совершается так медленно, что хороший ходок в состоянии догнать барсука. Вообще барсук производит довольно своеобразное впечатление.

Пищей барсуку служат весной и летом преимущественно корни, всякого рода насекомые, улитки и дождевые черви, а при случае также молодые зайцы, птичьи яйца и птенцы. Дождевых червей барсук весьма искусно вытаскивает из-под земли посредством острых длинных когтей передних лап; точно так же поступает он и при отыскивании личинок как майских жуков, так и других вредных насекомых, проживающих в земле на нивах, лугах и полях.

При добывании, личинок барсук не вырывает воронкообразных ямок (глубиной от 3 до 5 см, а шириной – от 1,5 до 2,5 см), как это он делает при добывании дождевых червей, а взрыхляет всю поверхность почвы и переворачивает комки земли. Иногда барсук разрывает, кроме того, гнезда шмелей и ос и с большим удовольствием ест изобилующие личинками медовые соты, не особенно заботясь об уколах обозленных собственников этих запасов меда: его жесткий мех, толстая кожа и находящийся под ней слой жира вполне предохраняют от укусов пчел.

Улиток, а также, вероятно, гусениц, бабочек барсуки разыскивают и по деревьям, как в этом мог убедиться фон Бишофсгаузен. В один прекрасный летний день этот охотник, к немалому своему удивлению, увидел, как семья из пяти барсуков поспешно перебегала от одного дерева к другому, причем становились на задние лапы, и, приподнявшись кверху, насколько доставали передние лапы, барсуки обыскивали каждый древесный ствол.