Пехуель-Леше наблюдал однажды, как барсуки, в данном случае полувзрослые, подобным образом обыскивали сосны, находившиеся вблизи их норы, но так как при этом они только весело прыгали и царапали кору деревьев, то Пехуель-Леше предполагает, что барсуки просто играли.

Осенью барсук питается преимущественно не буковыми и дубовыми желудями, кореньями, как обычно думают, а упавшими с деревьев плодами, кроме того, морковью и свеклой, не пренебрегает он и мелкими млекопитающими, полевыми мышами, кротами, а также ящерицами, лягушками и змеями. При известных обстоятельствах барсук производит опустошения и в виноградниках, причем в таких случаях раздавливает лапами большие грозди винограда и буквально упивается их сладким содержимым.

Весьма редко таскает он с ближайших к лесу крестьянских ферм молодых уток и гусей, так как, будучи чересчур недоверчивым и осторожным, отваживается на это только в том случае, если вполне уверен в своей безопасности. Нередко ест и падаль. Впрочем, барсук ест мало, кое-что натаскивает он себе на зиму в нору, если уж очень большой соблазн побудит его к этому, например поле моркови, находящееся вблизи норы.

Заметного вреда барсук не причиняет; во всяком случае, не в такой мере, чтобы польза, которую он приносит ловлей и истреблением всевозможных вредных насекомых как в лесу, так и в поле, не вознаграждала бы нас с избытком. Вообще, из всех куницеобразных барсук самое полезное животное, и его можно скорее назвать охранителем леса, а вовсе не животным, причиняющим вред лесной фауне. Поэтому лесничий, стремящийся истребить барсука, грешит как против самого себя, так и против вверенного его попечению леса.

«Вместе с ежом, – замечает Адольф Мюллер, – безвредного барсука обвиняли в опустошении лесных посевов. Когда эти животные, ретиво разыскивающие личинок и гусениц в бороздах, засеянных буковыми или дубовыми семенами, попадались за таким занятием несведущим и поверхностным наблюдателям, то их тотчас же относили к категории вредных животных и старались всеми способами истребить. На самом деле барсук и еж уничтожали вредных личинок, майского жука и других насекомых, которые в основном там поселяются, а также мышей.

Будьте справедливы, господа лесничие, и избавьтесь от предрассудков свойственных старым невежественным охотникам: еж и барсук заслуживают вашего полного покровительства, а не преследования! Ведь стоит только взглянуть на зубы барсука и ежа и сравнить их с зубами грызунов, чтобы перестать видеть и в том, и в другом любителей семян лиственных и хвойных лесных деревьев! Пищей барсуку служат и будут служить насекомые, и потому в связи с тем обстоятельством, что он также ловит и мышей, барсук оказывается одним из полезнейших животных в великом хозяйстве природы».

Однако в Азии барсук ведет себя уже далеко не так невинно, как в Европе. По словам Радде, «в Восточной Сибири барсук, по-видимому, гораздо бесстрашнее и кровожаднее, чем в Европе. При этом в более населенных местностях он остается исключительно ночным хищником, что не наблюдается, например, в Хинганских горах, где мы видели его днем четырнадцать раз. Здесь он довольствуется исключительно мышами и змеями, так как не имеет возможности беспокоить молодой рогатый скот, что, однако, повсеместно замечается в Забайкальской области.

Так, в степях Даурии нападение барсука на телят – вещь самая обыкновенная. При этом более взрослые телята отделываются обычно лишь глубокими царапинами и рваными ранами, но слабых ему удается одолеть*. После поселения казаков на Амуре барсуки часто тревожили их стада на равнинах выше Хинганских гор».

* Барсук не догонит здорового теленка. Скорее всего, мнение о нападениях барсука на телят основано на том, что этот зверь не брезгует падалью.

К концу осени барсук бывает уже довольно упитан. В эту пору он начинает помышлять о наиболее уютном проведении зимнего времени и подготовляет все необходимое для зимней спячки. С этой целью он натаскивает в нору листья и настилает себе таким образом пышное, мягкое и теплое ложе. Затем, кормясь до наступления настоящих холодов еще тем, что наготовлено в норе про запас, барсук с наступлением стужи свертывается в клубок, ложится на брюхо, просовывает голову между передними лапами и погружается в спячку*.

* Обычное утверждение, будто барсук помещает голову между задними лапами и конец морды вкладывает в описанное выше углубление для зловонных желез неверно.

Однако зимний сон барсука, так же как и медведя, часто прерывается. Так, если холода не постоянны или наступает оттепель, а также не очень холодные ночи, барсук просыпается и иногда ночной порой выходит из своего убежища, чтобы напиться.

Вообще же при сравнительно теплой погоде барсук начинает оставлять нору уже в январе, самое позднее в феврале, причем откапывает для себя коренья или, если повезет, лакомится и мышью. Зимнее голодание отражается на нем настолько дурно, что, отправившись по осени в нору с круглым брюшком, барсук выходит из нее весной исхудалым, как щепка*.

* За осень барсук сильно жиреет. Слой подкожного жира достигает 4-5 см толщины, вес увеличивается в два раза и более. Продолжительность зимнего сна в разных районах сильно различается (от 3 до 6-7 месяцев), на юге своего ареала барсук вовсе не впадает в спячку.